Рваные валенки мадам Помпадур. Дарья Донцова

трагична, не следует терять надежду.

      Фраза прозвучала ужасным каламбуром, Люба впала в истерику, Иван Сергеевич заработал гипертонию, но махнул рукой на свое здоровье и бросился спасать девочку. Все началось сначала, стерильные боксы, лекарства… Положение усугублялось депрессией, в которой пребывала Наденька. Маленькая девочка видела, как мучительно уходил младший брат, и впала в отчаяние.

      – Я умру, – плакала она, – Сережу не спасли, значит, и мне не помогут.

      Иван пытался взбодрить дочку, но та лишь рыдала, говоря:

      – Мы близнецы, у нас одна судьба.

      – Солнышко, – пытался вразумить ее Иван, – вы не двойняшки, родились с разницей в двенадцать месяцев.

      – Нет, нет, – мотала головой Надя, – это не считается. Мы всегда были вместе, нас звали неразлучной парочкой. Я уже не маленькая, все понимаю.

      Любой доктор скажет вам, что психологический настрой больного не менее важен, чем лекарства и уколы. Если человек сдался и решил умереть, спасти его невозможно. Состояние Нади делалось все хуже, и сейчас ей требуется пересадка костного мозга.

      Иван Сергеевич запнулся, снова выпил воды и продолжал:

      – На беду, дочери невозможно подобрать донора: я не подошел, по базе ей тоже никого не нашли. Нужно подождать, вероятно, появится подходящий человек, но пока его нет, а время бежит, понимаете? Вся надежда на вас.

      Димон нахмурился:

      – Но что мы можем?

      Добров отвел в сторону глаза, а я сказала:

      – Я плохо разбираюсь в медицине, но слышала, что лучше всего обратиться к родственникам, родителям, братьям, сестрам. Отец не совпал по параметрам, но мать? Она определенно подойдет.

      Игорь Сергеевич глубоко вздохнул:

      – Люба отказывается сдавать пробу.

      Мне показалось, что я ослышалась.

      – Отказывается сдавать пробу? Не хочет спасти умирающую Надю? Но почему?

      Добров сложил руки на груди:

      – Не знаю, думаю, она боится. Костный мозг для Сережи брали у нее, жене потом было очень плохо, она долго восстанавливалась. Доктора говорят, что это рутинная манипуляция, отработанная, она хорошо переносится здоровым человеком. Когда встал вопрос с Сережей, Люба первая ринулась сдавать анализы. А сейчас она увиливает, придумывает странные оправдания. Объявила себя больной, показывала градусник с высокой температурой, начала демонстративно кашлять.

      – Вот видите, – с облегчением воскликнула я, – она подцепила грипп. У человека, зараженного вирусом, нельзя брать костный мозг.

      Добров полез в карман и вытащил мобильный с большим экраном.

      – Отличная техника, – не выдержал Димон, – с хорошей видеокамерой и кучей других примочек.

      Иван Сергеевич нажал на кнопку:

      – Смотрите.

      Мы с Коробковым наклонились над телефоном. На экране появилось изображение женщины, она стояла в ванной у раковины, спиной к тому, кто вел съемку.

      – Моя жена, – тихо пояснил Добров. – Смотрите, она открывает аптечку, достает