Рваные валенки мадам Помпадур. Дарья Донцова

лучше уходи! И без тебя тошно.

      Я указала на вход в кафе:

      – Может, лучше поговорим внутри?

      Доброва топнула ногой по луже, мелкие брызги взлетели и упали на тротуар.

      – Нет! Проваливай!

      – Люба, прости, но…

      – Отстань! – закричала Доброва. – Свалилась на мою голову! Музей не будет заморачиваться с твоими путеводителями. Нет у нас тем для бесед! Когда-то мы сидели за одной партой и вместе шалили. Но с той поры утек океан времени, мы расстались, я не считаю тебя подругой и…

      – Извини Люба, меня зовут Татьяна Сергеева, – громко сказала я.

      – …никто не давал тебе права лезть в грязных сапогах в мою душу, – машинально договорила Доброва и вздрогнула: – Татьяна Сергеева? Что за чушь? Ты говорила про смену фамилии Савельева на Панферову. Зачем, выходя замуж, брать еще и другое имя?

      Оставалось позавидовать Любе, чья память цепко хранила малозначительные детали нашей вчерашней беседы.

      – К огромному сожалению, мне пришлось тебя обмануть, – призналась я. – Я никогда не училась с тобой в одном классе и до вчерашнего дня не знала, что в девичестве ты была Казакова. Если уж совсем честно, то я о тебе впервые услышала в начале этой недели.

      Доброва вытаращила глаза:

      – Ты не Зина?

      – Верно, – подтвердила я.

      – Но история про милицию известна лишь нам с Савельевой, – недоумевала она. – Ты меня разыгрываешь? Не подходящий момент для шуток!

      Я открыла сумочку и продемонстрировала удостоверение. Вообще-то у меня их штук десять, на разные случаи жизни. Сотрудники бригады не афишируют место своей работы, чаще всего посторонним людям я представляюсь мелкой сошкой из маленького рекламного агентства, могу прикинуться учительницей, безвестной журналисткой, гувернанткой, продавщицей. Но сейчас Люба увидела настоящие «корочки».

      – Начальник оперативно-следственного отдела Татьяна Сергеева, – ошарашенно прочитала она. – Ты… вы из милиции? Ой, мама!

      Доброва прижала к груди кулачки.

      – Лучше нам остаться на «ты», – быстро ответила я и, решив успокоить собеседницу, добавила: – К сотрудникам МВД я не имею ни малейшего отношения.

      Но Люба затряслась:

      – ФСБ?

      Я обняла ее за плечи:

      – Нет. Пойдем в кафе, не на улице же беседовать. Кстати, дождь накрапывает.

      Когда мы устроились за столиком, я рассказала Добровой о визите Ивана Сергеевича. Она была поражена.

      – Ваня обратился к вам за помощью?

      – Он обожает Надю и хочет ее спасти, – вздохнула я. – Теперь, когда ты знаешь, что слова Назара полнейшая чушь, поторопись в клинику!

      Люба схватила со стола чайную ложечку и стала размешивать кофе, она довольно долго это делала и не произносила ни слова. Мне надоело играть в молчанку.

      – Не мое дело, какие у тебя отношения с супругом и почему ты не рискнула быть с ним откровенной, потом с Ваней разберетесь. Сейчас главное – спасти Надюшу.

      – Ты замужем? – неожиданно поинтересовалась Люба.

      У меня непроизвольно