Рваные валенки мадам Помпадур. Дарья Донцова

очень, – буркнула я.

      Доброва села на стул.

      – Ты дура, да? Если у меня «желудочная волчица», то Надя умрет, заразившись неведомой болячкой.

      – А если у тебя ничего нет? – парировала я.

      – Скоро узнаем, – мрачно заявила Люба, – ни Володе, ни мне, ни Алексею Николаевичу старик не сообщил точной даты ухода. Каминскому и Бутрову назвал месяц, а мне лишь объявил время года: осень. Сейчас конец сентября, впереди октябрь и ноябрь.

      Я откашлялась:

      – Послушай. Вполне вероятно, что Майя, Галина и Владимир действительно умерли от прободения язвы.

      – Все трое? – с иронией перебила меня Доброва.

      Я начала спорить:

      – Между кончиной жены профессора и его дипломницы прошло много времени. Раньше врачи считали, что язва желудка является результатом неправильного питания. Ну, ел человек целыми днями соленое, острое, копченое, пил газированные напитки, не завтракал, перегружал желудок на ночь и получил эрозию слизистой. Но теперь известно: в возникновении язвы виновата бактерия «хелиобактер»[7]. Доктора говорят, что язва – семейная болезнь. Если ее диагностируют у жены, то с большой долей вероятности бактерия попала и в организм мужа. Общий быт способствует распространению заразы.

      – Почему тогда не больны все поголовно? – фыркнула Люба.

      – А по какой причине в эпидемию гриппа не все становятся жертвой инфекции? – парировала я. – У людей разный иммунитет. Ты проверялась на язву?

      – Угу, – после короткого молчания ответила Люба.

      – И каков результат? – не успокаивалась я.

      – Вроде пока здорова, – без особой радости ответила Доброва.

      – Вот видишь! – воскликнула я. – Ни малейшей опасности для Нади нет! Прямо завтра беги в лабораторию.

      – Нет, – отрезала Люба, – у всех нас какая-то «желудочная волчица», врачи ошибочно приняли ее за язву, она очень на нее похожа, вот только не лечится.

      – Черт возьми, – выпалила я, – просто мракобесие какое-то. Ты ставишь под угрозу жизнь ребенка. У твоей дочери онкология, вот она реально опасна.

      – Наде вводят новое лекарство, – возразила Доброва. – Пересадка костного мозга ей не понадобится.

      – А если не поможет? – закричала я. – Как ты потом будешь жить, зная, что могла спасти дочь, но не захотела?

      У Любы затряслась голова.

      – Вдруг я еще и не подойду как донор, – прошептала она.

      – Маловероятно, – возразила я. – Медицина утверждает, что один из родителей – идеальный поставщик костного мозга, чаще мать, реже отец.

      Доброва взяла чашку с кофе, отхлебнула, закашлялась, потом сказала:

      – Когда я сдавала анализ на совместимость с Сережей, со мной лежала Нина Репьева. Так вот, ни она, ни ее муж не подошли как доноры своей дочке Ларисе. Врачи посоветовали Нине родить еще ребенка, малыш мог стать донором. Фокус состоял в том, что Нина на тот момент была разведена с супругом. Юрий успел жениться, он хорошо относился к Ларе, был согласен отдать ей свой костный мозг, но зачинать с бывшей женой

7

Татьяна не совсем права. Да, часто язву вызывает Helicobacter pylori, но бывает и вариант болезни от неправильного питания, нервного срыва или избыточного приема разных лекарств.