Мелодия весны. иллюстратор Белослудцева Ю. А.. Лена Сергеева

от другой женщины. Искра довольного хищника в глазах, желание быть деликатным, внимательным, дабы замаскировать вину. Но в каждом поцелуе, в каждом объятии я чувствовала присутствие другой. Будто она делала его чувственнее, заряжала энергией желанности и мужественности. В такие моменты секс был с привкусом яда, отравляющего медленно и нежно. Шизофреническое чувство ненависти к другой и одновременно с этим благодарности за то, что она дарит твоему мужчине то, что не в силах подарить ты.

      Вечером этого дня во мне родилось незнакомое прежде чувство. Пугающее и таинственное, но от того манящее еще сильнее. Я вдруг отчетливо поняла, без чего больше не проживу. Чего мне хочется по-настоящему, больше всего в жизни. Хочу смотреться в зеркало и хотеть себя. Хочу скинуть с себя эту лягушачью шкуру примерной девочки и уютной жены. Хочу почувствовать страсть к жизни, получать кайф от нее.

      – Я буду лучше. Лучше для себя. И непременно найду способ, как развязать этот гордиев узел нашей зависимости. Не хочу больше носить это унизительное имя «жена моего любовника», – сказала я шепотом спящему Игорю, и, отвернувшись от него, впервые за долгое время, уснула сладким сном.

      Глава 8. Таточка

      – Он меня бьет, – набралась я смелости и выдавила из себя, словно из мясорубки, эти царапающие глотку слова.

      Таточка посмотрела задумчиво и произнесла то, что я меньше всего ожидала услышать в такой ситуации:

      – Как интересно…

      Интересно? Интересно! Это чудовищно! Трагично! Апокалиптически! Надеялась услышать я. А вот это прохладное «интересно» совершенно не клеилось с ситуацией. Захотелось накинуть плащ невидимку и прекратить этот разговор. Возникло ощущение, будто мои чувства, такие нежные, искренние, ранимые, словно мимоза, обесценили. Взяли с высокой полки раритетных вещей и переложили пониже, к товарам по уценке.

      – И как это происходит? – продолжила Таточка.

      – Сама не понимаю. Все так стремительно разворачивается. Фрагментами, как во сне. Вот Игорь приходит домой. Я жду его радостная, в предвкушении встречи. А тут он уже кричит. Я не хочу присоединяться, но Игорь делает все, чтоб зацепить меня, утащить в воронку ссоры. И в следующий момент он замахивается, а я закрываю голову руками.

      – Страстные у вас игры! Поздравляю, моя девочка, ты стала для него по-настоящему близкой.

      – Почему? Не понимаю, о чем ты, – говорю я Таточке, с неподдельным чувством потрясения.

      Всегда считала поговорку «бьет, значит, любит» полной ерундой. И все, что между мной и Игорем происходит, я назвала бы как угодно – болезнь, зависимость, одержимость. Как угодно именовала бы наши отношения, но только не как истинную близость.

      – Ну, все же просто. Сдержанный на эмоции мальчик, привыкший держать себя в руках всю жизнь, вдруг встречает девочку, которой может открыться, доверить все, что накопилось внутри. Ну, продолжать?

      – Кажется,