Таёжный инстинкт. Рассказы, миниатюры. Галина Сафонова-Пирус

чуть поносил, так и стирай. Среди наших тоже мучитель попался, так что раз удумал: сегодня, мол, сам стирать буду. Да взял рубашку, три носовых платка и начал… Виктор таскаить воду, я грею, Виктор носить, я выношу. И так двенадцать вёдер только для него одного нагрели! Ну, ты подумай только: какой издеватель! А-а, они все, кто ни придуть… китайцы, французы, японцы все такими и будуть. А финны? Издевалися хуже немцев! Один что удумал:

      – Топи, матка, печку, я сам картошку варить буду.

      И поставил чугунок туда-то, наверх, где мы греемся. Объясняю ему: русские, мол, варють в печке, а не на печке, там-то пишша твоя никогда не сварится. А он – своё! И вот, носить дрова, а я топлю, носить, я топлю… и вижу: печка моя раскалилася, как домна! И ты знаешь… Принёс ишшо охапку, нагнулся так-то сбросить, а я как хватила топор! Всё-то у меня в глазах потемнело!.. Но что остановило? Должно, кто-то из вас крикнул… только тут-то сознание и прочнулося: да что ж это я, помилують они нас после этого чтолича?.. Вот так-то, моя милая, все они, кто не придёть в Россию, такими и будуть, как финны эти.

      Жилил мы тогда опять в своей хате, впустили нас немцы к зиме-то, но только за перегородку, отгородили мы себе уголок за печкой, там и толклися.

      Питалися чем?

      Да что Бог пошлёть. Немец-то угошшал чтолича? Помню, когда начали скот губить, так пойду, наберу требухи, печёнки, селезенки… они ж всё это выбрасывали, потом вымочу, накручу, котлет нажарю, вот вы и едите. А как-то еще и картошкой запаслися, правда, подмороженной…

      А вот так. Немцы уже поздней осенью привезли машину цельную и оставили на улице, а тут ночью как раз мороз, вот она и примерзла. Что ж, есть они такую будуть? Они себе и не мерзлой привязуть. Ну, мы и взялися да перетаскали её к себе. Бывало, зальешь холодной водой на ночь, утром отваришь, натрешь и печёшь пирожки, да еще требухой заправишь. Надо ж было есть что-то? Вот и промышляли, как собаки, где что ухватишь, то и твоё.

      Какими немцы были?..

      Да разными. И совестливые попадалися, всё-ё так-то хоть печеник какой вам сунуть. Выстираешь ему бельё, выгладишь, а он и дасть буханку хлеба. А были и издеватели. Сварила раз щи из крапивы, приправила требухой, а она ж пахнить-то… не мясом жареным! И вот сидите вы, едите. Смотрю, Курт входить. А вре-едный был немец! Посмотрел так-то на вас, посморел, носом подвигал, а потом подошел к столу, перегнулся через Витьку да как плюнить в щи!

      – Руссишь швайн!

      Свинья, значить, по-ихнему. Покачала я головой, покачала, да вылила миску, налила другую.

      Вольно они себя вначале вели. Бывало, поставють так-то машину возле дома, вот и ходи возле нее, и рассматривай, а ребятишкам и посидеть в ней разрешали. Если идти куда нужно, так и иди себе, никто не задержить ни днем, ни ночью. Ведь в сорок первом-то… вроде как прогулка у них была, без остановки ехали. Лето ж сухое, жаркое было, что им было до Москвы промахнуть на своих машинах? Они б и до Дальнего Востока проскочили,