С милым рай и в шале. Надежда Волгина

почему в разговоре с ним ее голос всегда звучит так ворчливо, что аж самой противно до зубного скрежета. Но и с реакцией своей на этого мужчину Диана ничего поделать не могла.

      – Чтобы закрепить его чувства, вы должны меня обнять.

      – А замуж за вас я не должна выйти?! Чтоб уж наверняка!..

      Нахал, каких еще поискать! Обнять его!.. Может еще и поблагодарить за всю ту нервотрепку, что ей устроил? Отчего-то Диана и в краже на пляже теперь обвиняла его. Ну а что, наверняка сделал это кто-нибудь из его дальних сородичей или собратьев, называйте как хотите. Горячая южная кровь замутила разум, вот руки и потянулись к чужому добру. А она, по милости вот таких вот самцов, лишилась самого дорогого – многодневного труда, результата упорной работы мыслей, недосыпания, наконец.

      – Нет. Замуж я не предлагаю кому попало…

      – Это я – кто попало?! – вмиг разъярилась Диана. Она и сама себе сейчас напоминала искру, для которой достаточно малейшего ветерка, чтобы разгореться. И этим ветерком стала его фраза. Даже Гектор испугался ее ярости и благоразумно отполз подальше, улегся у ног хозяина.

      – Вы же даже не дослушали! – тоже возмутился Александр. – Вы всегда перебиваете собеседников?

      – Только когда они говорят гадости. И чего же я не услышала?

      – Теперь додумывайте сами. Вы же писательница, а значит, умная и сообразительная.

      Александр встал и отряхнул брюки.

      – Пойдем, Гектор, прогуляемся перед сном. Всего хорошего, Диана…

      Голос его прозвучал сухо и вежливо, но почему вдруг появилось ощущение, что ее снова оскорбили?

      Диана наблюдала, как Александр приблизился к кромке моря, разулся и закатал брюки, а потом они бок о бок с Гектором зашлепали по воде. И почему-то ей захотелось последовать их примеру. Только она никуда не пошла, а просто позволила воде лизать оголенные ступни.

      Домой возвращаться не хотелось. На пляже было очень тихо, спокойно, даже несмотря на то, что и сюда доносились звуки музыки с набережной, где веселье в эти часы было в самом разгаре. Но словно там, где заканчивался бетонный парапет и начинался каменистый берег, установили невидимый барьер, который не пропускал ничего лишнего, чтобы не нарушать морского спокойствия.