.

наш, а мы рабы его, но не как невольники. Как дети пред отцом… – тихо проговорил Гай.

      – А теперь ты предлагаешь нам поддаться страху перед смертью и заковать себя в цепи, коих быть и не должно в природе! С ума сошёл?! Мы…

      – Нет! – отрезал Гай, перебив Иосифа – умалишённый ты! Из-за своего упрямства обрекаешь на гибель женщин и детей, что стали сёстрами моей жене и братьями моему сыну! Отрекись, или их хотя бы попроси, прошу!

      – Пришёл сюда, чтобы услышать ответ «нет», – усмехнулся Иосиф, – только вот зачем? Не уж то теплилась грошовая надежда, что я отрекусь?!

      – Думал, не станешь обрекать на гибель своих людей! Я же помогу и защитить смогу! Не брошу! Отплачу той же монетой, что и вы мне дали!

      – Да, – кивнул Иосиф, – теперь ты на службе у императора, что бывших твоих братьев убивает сотнями и тысячами по всей империи. И дом, наверное, большой. Все бы поместились. Но хотят ль они, зная, что ты разбогател и стал преторианцем, как только сдал нас магистрату?! Давай узнаем! – обернулся к своим и спросил, – желаете ли вы спасти тела, но потерять навеки душу?

      Примечания

      1

      (лат. Так повелевает ваш господин и бог)