О бабушках и дедушках. Истории и рассказы (сборник). Коллектив авторов

а почему ты всегда этого пьяницу просишь печку обивать? Сама же говорила: есть другой печник.

      Бабушка смотрит на меня взглядом, не сулящим ничего доброго. Но я продолжаю гнуть свое:

      – И берет дешевле. Ты ж сама мне говорила!

      – Э-э-э, – разочарованно смотрит на меня бабушка. – Так что ж, что говорила! Другой мэни не нужон. (Она всегда так говорит: «мэни», что значит «мне», и «не нужо́н», с ударением на «о».) Иван – мастер!

      – Так и тот мастер! И берет дешевле!

      – Мастер-ломастер, – злится бабушка. – Сказала я тебе: Иван мастер!

      – Но ведь пьет! – не сдаюсь я и продолжаю допрос: – Сколько ты его ждать будешь? Что он обещал?

      – Как проспится – придет и сделает, – говорит бабушка.

      – Хм, – недоверчиво хмыкаю я, – если он неделю будет пить, то ты неделю будешь сидеть и его поджидать?

      – Буду поджидать.

      Печник материализовался через пару дней. Он возник внезапно, чуть слышно хлопнув калиткой и, кое-как справившись с щеколдой, безмолвно застыл у порога, комкая в руках кепчонку. Я с любопытством уставилась на него. Это был тщедушный старичок в пропыленном пиджаке и истрепанных армейских штанах.

      Дверь за ним распахнулась. Бабушка привычно метнулась к ней – закрыть – еще никому из гостей не удавалось закрыть ее за собой.

      – О-о-о, раззявил все нараспашку, – беззлобно ворчит она.

      Многолетняя сноровка ее не подводит: нажатие на отполированную металлическую «педальку» щеколды, решительный, но плавный рывок к себе – и вот уже по ту сторону двери защелка цепляется за нужную бороздку и дверь плотно закрывается.

      – Здравствуй, Иван! – приветствует гостя бабушка.

      Печник кивает, мычит что-то неразборчивое, бегло осматривает крошечную квартирку, останавливает цепкий взгляд на печке.

      Я смотрю на него из комнаты как на диковину заморскую. От бабушки я знаю, что Иван – глухонемой. Интересно, как бабушка будет с ним разговаривать, ведь он ничего не слышит, а бабушка не умеет писать. Она рассказывала мне, что грамотные пишут ему то, что хотят сказать, в записках.

      – Бабушка, – зову я, – и когда она подходит, тихо спрашиваю: А как он тебя поймет?

      – Ой, какая настырная девчонка! В пятом классе, а все как маленькая! Он по губам понимает! – сердится бабушка и выходит в кухню, где с рулеткой обхаживает печку Иван.

      – Заодно дымоход почистишь, Иван? – спрашивает бабушка.

      – Ы-ы-у, – улыбается печник.

      Почищу, мол, соглашается.

      В коридоре включают электрическую лампочку, приставляют лестницу к лазу на чердак над дверью в квартиру. Бабушка держит лестницу, Иван лезет на чердак. С полчаса он возится с печной трубой. Сажа с шорохом валится вниз, в брюхо печи.

      Вернувшись в дом, Иван выстукивает молоточком обогреватель, улыбается и сильнее стучит по одному из кирпичей. Ловким движением печник вытаскивает пошатнувшийся кирпич и совком выгребает в таз пылящую сажу.