101 разговор с Игорем Паниным. Игорь Панин

в Госдуму, рассказал, что один из известных журналистов-обозревателей любит, появляясь там, обращаться к депутатам с другой цитатой, «лермонтовской»:

      Но есть еще, козлы, прави́лка воровская,

      За все, как с гадов, спросят с вас,

      Там башли и отмазы не канают,

      Там вашу вшивость выкупят на раз!

      Таких примеров множество. Так что, как видишь, блатные мои переложения могут пригодиться в разных ситуациях.

      – Как коллеги-филологи относятся к этим «переводам»? Не возникает ли разговоров о том, что опошляются имена классиков, сама литература, что Сидоров-Жиганец – негодяй и проходимец, который гонится за дешевой популярностью?

      – Подобные разговоры, конечно, возникают, хотя с удовлетворением констатирую, что все-таки значительная часть филологов обладает здоровым чувством юмора. Нелестных отзывов как раз не очень много. Я даже не ожидал, что реакция творческой интеллигенции будет столь благосклонной. Особо мне дороги добрые слова известнейшего филолога, исследователя славянской фразеологии Валерия Михайловича Мокиенко. В своем письме ко мне он рассказывал, что «переводы» с восторгом читали в своей компании представители высших слоев питерской филологии, в частности, известный германист Лев Рязановский. Но я вполне могу понять и тех, кто негативно относится к тому, что я делаю. Среди этих людей тоже есть филологи, в том числе – уважаемые мною. Особенно пушкинисты. Но я не очень боюсь отрицательных мнений, хотя всегда прислушиваюсь, если по делу говорят.

      – Тот же Шаламов утверждал, что единственным поэтом, признанным и канонизированным преступным миром, был Есенин. А как обстоят дела с Фимой? В законе?

      – Сейчас уже вряд ли можно так сказать о Есенине. Потоки дешевого, бездарного «шансона» захлестнули общество, зачастую именно они воздействуют на маргинальную среду. Хотя профессиональные преступники, серьезные арестанты довольно пренебрежительно относятся к подобного рода песенкам. Но не могу не отметить, что в последние годы наблюдается тенденция проникновения в русский «уголовный шансон» есенинской лирики. Есть и отдельные песни на стихи Есенина, а есть и целые альбомы, как у Александра Новикова. Что касается Фимы, то на мои стихи пишут много песен, в том числе уголовно-арестантских. Их исполняют Шуфутинский, Заборский, Ундров и другие. Ростовский бард Михаил Волош с песней на мои стихи «Ростовский вальс» стал победителем конкурса радио «Шансон». Однако мне не нужна канонизация в качестве «блатного поэта». Пусть лучше читают мои серьезные стихи.

      – Кстати, были когда-нибудь и есть ли сейчас серьезные, интересные авторы «от зоны»? Я имею в виду не профессиональных поэтов, оказавшихся по разным причинам в местах заключения, а тех, кто начал писать именно за решеткой, посвятив свое творчество арестантской и блатной тематике.

      – Насчет поэзии не скажу, сильных поэтов не встречал. Хотя стихи пишут, по скромным прикидкам, процентов 70–80 «сидельцев». Много есть замечательных мемуарных