Жди меня. Ольга Шевчук

ровные, белые и к тому же свои родные. Таким зубам любая кинозвезда бы позавидовала. И шевелюра у него роскошная, с благородным серебряным отливом.

      – Молодец, правильно сделал, – похвалила жена. – А селёдку я сейчас почищу.

      – Мяса разве не будет?

      – В обед же пирожки ели.

      – Так то в обед. И они были с курицей.

      – А с яблоками не хочешь? На подоконнике лежат, в чашке.

      – С яблоками буду.

      – И мне парочку оставь, – прямо с порога попросил Вадим, уже успев разобраться с парковкой и включаясь в общий разговор. – Я тоже хочу с яблоками.

      Рядом с сыном Глеб Романович значительно проигрывал в росте. Но мог гордиться своим тренированным телом, гладким и загорелым, по цвету напоминающим подрумяненный на сковородке пирожок.

      Кира Борисовна привыкла всё делать быстро и хорошо, тут же взялась за селёдку, и вскоре вся семья уже сидела за столом.

      – Ну как там тёща? – поинтересовался Глеб и не без ехидцы добавил: – Что новенького придумала? В суд ещё на нас не подала, что мы её со свету сживаем? А то я уже в поликлинику боюсь заходить, там мне каждая медсестра и врач начинают с порога долдонить, какой я, оказывается, злодей и негодяй, только и думаю о том, как бы тёщу свою угробить. Они мне прямо говорят: «Что вы возитесь с этой сумасшедшей бабкой? Она про вас тут такое рассказывает, что уши вянут!»

      Вадик с трудом подавил уже готовую сорваться улыбку.

      Кира Борисовна строго посмотрела на него, но промолчала.

      – Ты к ней ездишь каждый день, работу из-за неё бросила, и всё равно на тебе клеймо – плохая дочь. А я так вообще какой-то изверг, – продолжал накручивать Глеб Романович, аккуратно обсасывая хвост селёдки. Накручивал, потому что знал: Кира не из тех женщин, которые способны накалить обстановку ещё жарче.

      – Неизвестно, какими будем мы сами, когда доживём до её лет, – прервала она бесполезную нервотрёпку. Неприятная тема могла длиться бесконечно, тем более что поводов было предостаточно, но к чему мусолить одно и то же? С другой стороны, Кира твёрдо знала, что мать всегда останется матерью, в то время как муж вполне может стать и бывшим. Ведь однажды он уже пытался уйти…

      – Картошки ещё кто-нибудь хочет? Или селёдки? – спросила она.

      – Спасибо, наелись, – ответили хором мужчины, и тогда Снегирёва произнесла, как бы невзначай:

      – А мне чуть было страусиная ферма не досталась…

      Эффект получился такой, как ей и хотелось. В таких случаях говорят, что у всех присутствующих челюсти отвисли.

      – Какая ферма, мам? – первым обрёл дар речи сын.

      – Обыкновенная. В Австралии.

      – А поподробнее нельзя? – приступил к дознанию муж, оправившись от лёгкого шока.

      – Мне позвонили с телевидения, из передачи «Жди меня»…

      – А! Ну так бы сразу и сказала, – оборвал, не дослушав её, Глеб Романович. – Розыгрыш чистой воды, – и во взгляде его, обращённом к сыну, явственно читалось: «И находятся же ещё лохи, которые верят во всякую чушь!» – Небось, и денег попросили в виде вступительного