Аратта. Книга 2. Затмение. Мария Семёнова

это же Артанак, Хранитель Покоя! – раздался рядом возбужденный голос Аюра. – Сколько тут знатнейших арьев! Неужели все они заговорщики?

      – Ты спросишь об этом отца при встрече, – сухо отозвался Ширам, отворачиваясь от голов казненных.

      Наконец впереди замаячили распахнутые ворота Верхнего города, и зловонный сумрак туннеля сменился радостным солнечным светом.

      – Как хорошо вернуться домой! – провозгласил Аюр, щурясь от яркого солнца и с довольным видом оглядываясь по сторонам.

      – Так и есть, – пытаясь выдавить улыбку, подтвердил Ширам.

      – Идем со мной во дворец! Я расскажу отцу о твоей доблести…

      – Я был бы рад последовать за тобой, но мне следует омыть пыль и грязь долгого пути, а заодно сменить одежду. Негоже появляться перед властителем в обносках. Тем более, – Ширам указал на мрачные, украшенные прорезями бойниц каменные здания по обе стороны дороги, направленных острым углом к улице, – мои сородичи тоже наверняка будут рады узнать, что мы благополучно вернулись из столь непростого похода.

      – Хорошо, – милостиво кивнул Аюр, глядя на ожидающий его у самых ворот отряд Жезлоносцев Полудня. – Я отпускаю тебя. Ступай. Но поспеши. Наверняка отец захочет увидеть и отблагодарить тебя. Не заставляй его ждать.

      – Я появлюсь так быстро, что вы едва успеете заметить мое отсутствие.

* * *

      Накхи неспроста ставили свои жилища углом к улице – так их было удобнее оборонять при случае нападения. Шираму эта и другие уловки были хорошо знакомы. Он спешился и, ведя коня в поводу, прошел мимо высоких расписных дубовых ворот, даже не сбавив шага. Это была нехитрая ловушка: приняв ворота за настоящий вход, неприятель попытался бы выломать их, чтобы ворваться внутрь дома-крепости, однако вместо этого оказывался в глухом дворике под прицелом лучников, точно кролик в садке.

      Саарсан обошел мрачное снаружи здание и оказался там, где оно смыкалось с соседним, почти таким же. Но едва он поравнялся с башенкой на стыке двух стен, как из нее выдвинулся помост и с него наземь тут же опустились дощатые сходни. Оставив коня снаружи, Ширам направился по ним наверх. Ему было прекрасно известно, что слуги займутся его животным и что можно не беспокоиться – скакун не пропадет. Даже если никто не пожелал бы о нем позаботиться, среди накхов не было воровства. Каждый из них сызмальства знал, что убить врага – почетно, отнять у него все достояние, женщин и скот – тоже вполне достойно. Но тот, кто решится похитить хотя бы черенок ложки у собрата, должен быть убит.

      Оскорбление каралось не так сурово. Приговоренного растягивали за руки и за ноги между двух столбов, и всякий проходящий мимо должен был огреть грубияна палкой. Если к ночи тот оставался жив, то считался искупившим вину и его отпускали на все четыре стороны. Правда, иногда он оставался лежать на месте, не в силах подняться, и умирал к утру, но до этого уже никому не было дела. Одно о накхах можно было сказать совершенно точно – они были исключительно