Город Прокаженного короля. Эмилио Сальгари

от погибели. В лучшем случае, если император смилостивится, он на долгие годы сошлет меня в какую-нибудь глухую провинцию…

      – Так что же? – отозвался врач. – Будто бы люди живут только в столице Сиама? Я дорого дал бы, чтобы иметь возможность проникнуть в глубь неведомого миру края, и, если ты пожелаешь, я охотно последую за тобой в изгнание…

      При этих словах глаза молча слушавшей разговор девушки загорелись. Она посмотрела благодарным взором на врача, потом потупилась. И, словно почувствовав ее взгляд на своем лице, молодой европеец, в свою очередь, впился взглядом в лицо Лэны-Пра.

      Ночью, когда ему приходилось возиться с долго не приходившим в себя старым вождем, Роберто Галэно – так звали европейского врача – не имел времени разглядеть девушку, ловко и толково помогавшую ему. Теперь он видел ее прекрасное лицо при ясном свете дня, на это лицо ложились золотые лучи солнца юга, и Роберто Галэно едва сдержал возглас восхищения.

      Эта сцена была прервана появлением какого-то слуги, который доложил старому вождю о приходе посыльного из дворца.

      – Введите гонца! – распорядился Лакон-Тай.

      – Послание нашего великого повелителя, царя над царями, божественного и непобедимого! – возгласил гонец, державший над головой обернутый в желтый шелк ящичек.

      Дрожащими руками взял этот ящичек Лакон-Тай: он не знал, что в нем заключалось… Как часто в таком ящике гонец повелителя приносил кому-нибудь кинжал, флакон с ядом или шелковый шнурок! Тот, кто получал такое послание, должен был через три часа, не позже, покончить с собой, и именно способом, указанным самим императором: вспороть себе живот по образцу японского «харакири», отравиться в присутствии того же гонца или удавиться…

      Но, как ни взволнован был старый боец, кроме легкой бледности, проступившей на щеках, ничто не выдавало его чувств.

      – Слава богам! – вздохом облегчения вырвалось восклицание из его груди. – Тут в самом деле послание моего повелителя ко мне, а не… – Он не докончил фразы и, сорвав восковые печати с лежавшего внутри шкатулки письма, вслух прочел его содержание:

      «Пра-Бард Сомдеца Непобедимый, повелитель Сиама, своему военачальнику Лакон-Таю. Внимай!

      Велики твои прегрешения, и велик гнев мой на тебя, Лакон-Тай, но чужд сердцу моему грех неблагодарности, и не ступит моя нога на стезю несправедливости во веки веков. Внимай!

      По твоей вине погибли доверенные тебе священные белые слоны, и осиротел край наш, лишившись покровительства богов. И потому заслуживаешь ты великой казни, а дочь твоя – позорного рабства. Но помнит сердце мое, что ты спас от вражеского копья почившего отца моего и сберег мне трон, когда был я малолетним, и потому мольба твоя о пощаде нашла тропинку, ведущую к сердцу моему. Внимай!

      Велика скорбь страны всей, моя и народа моего, но светится огонь надежды, ибо одному из мудрых земли нашей приснился вещий сон. Внимай!

      Явилась ему во сне Махар, великая священная змея с рубиновыми глазами и алмазными зубами, и изрекла, что тогда будет отыскан «живой