Одинокий. Рассказы. Александр Ступин

Моросил легкий теплый дождь.

      – Сейчас ночь?

      – Поздний вечер, часов двенадцать.

      – Хорошо… Хорошо. Чуть-чуть постоим. А где все?

      – Кто где. Спят уж люди-то…

      – Да, ночь, ночью надо спать… А можно хоть чаю выпить, Петя? Где-нибудь чаю бы раздобыть, и хлебушка хоть немного. Я заплачу… Заплачу…

      – Пойдёмте в келью, я вас посажу, посидите, а я чайник принесу и посмотрю, что с ужина осталось. Вы посидите. А я посмотрю…

      – Вот, спасибо, вот, пожалуйста, Бога ради, сделай такую милость. Отблагодарю, отблагодарю…

      – Вы не утруждайте себя, не берите в голову, это моя забота, – успокаивал его Пётр. – Я ведь по больницам много времени провёл. Если бы не волонтёры, так и загнулся бы там. Наши-то больницы, наши больницы знать надо. Выжить там непросто.

      – Что, «палата номер 6»?

      – Какая палата?

      – У Чехова рассказ, «Палата №6».

      – Ну, вроде того. И солдат вместо санитара, как там. Ничего не изменилось.

      – А чем ты болел-то, забыл я?

      – Маньяк я. Шизофреник. Псих на всю голову.

      – Это…

      – Да вы не бойтесь, я никакого не убивал. И в больницу-то попал случайно, задержался. Я – из последних хиппи. Слышали о таких?

      – Слышал.

      – Университет. Филфак. Аспирантура. Преподавал. А потом… Потом жил в коммуне, ездили мы по городам, говорили о свободе, справедливости, любви. Потом нас окружили ночью, и – в кутузку. Долго мозги промывали. Из всех только меня и отправили лечиться. Собственно, лечился я не долго. Точнее, вообще не лечился. Сиделок там не хватало, а у меня – высшее образование, хоть и не медицинское, вот меня главврач и оставил. Он сам – такой же, как я, был. С пользой, я медицинский закончил, работая там. Пока он на пенсию не ушёл, я и работал. А с новым не сработались. Ушёл.

      – Сумасшедший приват-доцент психиатр и сумасшедший глава районной администрации. Ну, точно: «Палата №6».

      – Вы не волнуйтесь. Вам сейчас дополнительный стресс вреден…

      – Я уже не волнуюсь. Здесь я в покое и защищён. Как в крепости.

      Пётр усадил Анатолия Дмитриевича на стул у стола и ушёл. Лампа на столе была современная и со странным светом длительного горения, искажающим цвет стен, предметов стоящих в комнате.

      Монах вернулся довольно скоро. Он принёс электрический чайник, стаканы, пакетики с чаем и что-то съестное. Анатолий Дмитриевич ел, не разбирая. На столе – чай, бутерброды, а в голове – полное отсутствие мыслей. Головы нет, только желудок. Когда-то он это уже испытывал. Недолго. Но запомнил на всю жизнь. А ведь кто-то так живёт с рождения и до смерти.

      Перед армией, а Анатолий Дмитриевич служил, сам удивлялся этому, но не жалел никогда впоследствии, как некоторые, послали его поработать на завод моющих средств. Месяца два он там провёл. Цех упаковки.

      Рядом с большим бункером, куда загружался стиральный порошок, стояли весы, электрическая швейная машинка, и лента конвейера, ведущая наверх. Работа состояла