Небесная музыка. Луна. Анна Джейн

его жалко. Вы не умеете ухаживать за розами.

      – Ну, покажи, как надо, – противным голосом говорит он и делает какой-то знак позади меня, который я не могу разгадать, а когда оборачиваюсь, никого не вижу. И не придаю этому значения.

      – Да легко, – отвечаю я, надеваю перчатки, становлюсь на колени перед розами, и руки сами вспоминают, что надо делать при формирующей обрезке.

      – Нужно стричь по диагонали, а не по прямой. Перекрещивающиеся и растущие внутрь побеги обязательно обрезаем… А вот молодые ростки обрезать нельзя – из них же бутоны появляются. Запомните – для сохранения жизненных сил куста вам нужно обрезать все старые стебли и оставлять только молодые и сильные. Обрезка должна быть радикальной. Иначе розам… – Я поворачиваюсь и провожу по горлу большим пальцем.

      – Ха! – вдруг радостно восклицает помощник повара. – Я всегда так говорю. Но меня называют неэтичным, – сварливо добавляет он.

      Я приподнимаю бровь:

      – О чем вы так говорите?

      Он на мгновение задумывается, а потом отвечает:

      – Из холодильника нужно выбрасывать всю дрянь, чтобы было место для нормальных продуктов, иначе нечего будет есть. Как только что-то испортится, нужно немедленно выкидывать, или провоняют все продукты.

      – Логично, – вынуждена признать я.

      – Но вот когда так говорят о людях, тот, кто это говорит, становится мерзавцем.

      – Люди несколько отличаются от еды и цветов, – говорю я. И помощник повара снова смотрит на меня не самым приятным взглядом.

      – Что ты вообще здесь забыла? – спрашивает он, явно намекая на то, чтобы я оставила его наедине с розами.

      – Я вам просто помогаю! – возмущаюсь я из-за такой неблагодарности. И советую от души: – Вы бы крепко держались за это место, думаю, платят тут неплохо.

      – Вот наглая девчонка, – вздергивает он подбородок. – С чего ты решила, что тут платят неплохо?

      – Я не сильна в подобных вопросах, но мне кажется, что в таком богатом особняке платить должны хорошо, – говорю я. Садовник, оказавшийся помощником повара, закатывает глаза.

      – Знаешь ли, миллионеры становятся таковыми, потому что не разбрасываются долларами направо и налево. Здесь вполне стандартные кхм… расценки за услуги обслуживающего персонала.

      – Ага, значит, хозяева – скряги? – спрашиваю я со злорадством. – Поэтому отправили помощника повара стричь кусты? Сочувствую. Поищите другую работу.

      Он грозит мне длинным узловатым пальцем.

      – Хозяин – не скряга. Скорее, бережливый.

      – Или жадный, – не соглашаюсь я.

      – Лучше быть жадным и богатым, чем великодушным и нищим, – кривится он и читает короткую нотацию о том, что бедность – грех, а я в это время заканчиваю с розами. – Лучше расскажи, как ты тут оказалась, Мэгги. Иначе охрана вышвырнет тебя, – опять грозится он. Я возмущенно фыркаю:

      – Какая я вам Мэгги? Меня зовут Санни.

      – Как назвал, на то и будешь откликаться. Мэгги.

      Это звучит так властно, что мне кажется, будто он прикалывается. Я тоже решаю