Честный враг – наполовину друг. Сергей Самаров

И ввели такой срок. Обосновали это переходом армии на профессиональную основу. То есть на постепенную замену срочников контрактниками. Но эту замену грамотно провести не сумели, и в результате никогда наша армия не была такой слабой, как в период этой замены, которая никогда уже, кажется, не закончится.

      С каким багажом военных знаний и навыков Андрей вернулся, можно было не спрашивать. Он считал, что вернулся воином... Я же знал, что воина из него можно сделать только года через три-четыре нормальной службы. А он вернулся со службы в элитных войсках без военных навыков и опыта, зато с гонором.

      У меня, естественно, никаких планов относительно племянника не было. Ну, встретились пару раз после возвращения, не больше. Потом Татьяна жаловаться стала. На работу не устраивается, приходит поздно, с запахом спиртного, часто руки разбиты. А потом позвонила и заплакала:

      – Леша, приезжай...

      – Что случилось?

      – Беда у нас.

      – Говори яснее. Что случилось?

      – За Андреем сегодня милиция приходила. Подрался с кем-то там... Посадят теперь. Что делать? Приезжай...

      – Сам он где?

      – Не ночевал дома...

      У меня был разгар служебного дня. Я не мог бросить службу и ехать, чтобы выслушивать сестру, тем более что она сама ничего толком не знает.

      – Ладно. Как только появится, звони, я приеду.

      – А раньше?

      – Зачем? Тебя утешать?

      – С тобой-то как-то спокойнее.

      – У меня служба. Позвони, как появится.

      Что такое служба, Татьяна знала не понаслышке, потому что мы с ней выросли в военной семье и воспитывались отцом офицером, человеком сдержанным, справедливым, но всегда различающим дела служебные и личные и всегда отдающим приоритет делам служебным. Она на позвонила уже вечером, домой.

      – Леша, пришел он... Только вот...

      – Трезвый?

      – Вроде бы да.

      – Пусть не уходит. Сейчас приеду.

      И я отправился на другой конец города.

* * *

      На мой звонок дверь долго не открывали, хотя я слышал по ту сторону двери какой-то шорох. Дверной глазок у сестры был, но в подъезде на лестничной клетке лампочка не горела, и трудно было понять, кто пришел, потому что свет с верхнего и с нижнего этажей был тусклым и слабо пробивался. Наконец сестра спросила:

      – Кто там?

      – Я. Что прячешься, если сама звала?

      Она дверь открыла, ухватила меня за рукав и втащила в квартиру. Затем выглянула за дверь посмотреть – нет ли там кого.

      – Что с тобой? – спросил я. – Шпионов ловишь?

      – Милиция опять приезжала. За Андреем. Я дверь не открыла.

      – Заслужил, значит... – сделал я вывод, и прошел в квартиру.

      Андрей сидел на кухне, мрачный, затравленный, с кровоподтеком на скуле, и пил чай, с трудом удерживая чашку – пальцы на руке распухли. Может быть, сломал, может, просто ушиб или выбил сустав.

      Не сразу вступая в разговор, я взял чашку и сам налил себе чай. Пил, как обычно, без сахара. Если есть