Алекс, или Девушки любят негодяев. Марина Крамер

ее искусственно. Но ты не можешь – чтобы проще. Тебе надо, чтобы вокруг все тряслось и рушилось – да?

      – О чем ты?

      – О нас, Мэ-ри. О нас – о тебе и обо мне.

      – Никаких «нас» нет.

      – Ты повторяешься.

      – Извини. Я в принципе примитивна.

      – Глупости. – Он поморщился. – Что за манера принижать себя? Ты умная женщина, прекрасно понимаешь, о чем речь. Еще скажи, что не видишь снов.

      – Снов? – Ей стало страшно. Откуда он мог знать о снах – особенно о тех, что были связаны с ним?

      – Снов, Мэ-ри. – Голос его стал тихим и словно обволакивал девушку. Мэри знала – надо сопротивляться, потому что, когда Алекс становится таким, все заканчивается скандалом – или... Но она не могла, по-прежнему не могла ответить ему чем-либо иным, кроме отказа.

      Поэтому девушка решительно встала, рывком раздернула тонкие шторы на окне и распахнула окно, впустив в кухню холодный вечерний московский воздух. Лицо ее горело, но Мэри уже чувствовала себя лучше и увереннее – ей удалось не поддаться и стряхнуть с себя ту сонную оторопь, что нападала всякий раз после таких вот бесед. Не оборачиваясь, она произнесла, глядя в окно:

      – Мои сны – это не твое дело, Алекс.

      Ей на плечи легли руки, и она вздрогнула – не слышала, как он встал и подошел.

      – Мэ-ри... зачем ты так? Думаешь, мне легко? Я пытаюсь вести себя правильно – в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово, а потому жду твоего решения. – Он осторожно прижался щекой к ее волосам. Аромат туалетной воды вдруг напомнил о вечерах, проведенных в Цюрихе – именно этим запахом был наполнен его дом там.

      – То есть – не перекидываешь через плечо и не несешь в спальню? – не шевелясь, отозвалась Мэри, чувствуя, что если вдруг он уберет руки, она упадет на пол без сознания.

      – Примерно так. Ты ведь не хочешь этого, правда?

      – Правда.

      – Мэ-ри, а терпение кончается. Я тоже имею предел.

      – Алекс... мы сто раз обсуждали это.

      – По-прежнему Марго? – чуть усмехнулся он, осторожно сжимая ее худые острые плечи.

      – Да.

      – Мне послышалось, или все-таки это Марго недавно говорила тебе – не упрямься, Мэри, ты будешь с ним счастлива? Поправь, если ошибся.

      – Да, говорила. Но у меня есть свои принципы. – Она высвободилась из его рук и села на привычное место. Алекс, криво усмехнувшись, разместился напротив.

      – Гениально. Это гениально, Мэ-ри, – рассмеялся он. – Расскажи мне о своем муже. – Он вдруг резко сменил тему, чем сбил Мэри с толку и заставил смешаться и опустить глаза.

      – Зачем? Разве есть что-то, чего ты о нем не знаешь?

      Мэри снова закурила, вставив сигарету в длинный мундштук, которого Алекс прежде никогда у нее не видел. Он невольно засмотрелся – мундштук стал как бы продолжением тонкой руки. Мэри задумчиво затягивалась дымом, обхватывая кончик мундштука губами, чуть тронутыми темно-бордовой помадой. Алекс словно только что увидел ее – она ощутимо изменилась, в облике появилось что-то старомодное, «винтажное», как принято говорить. Мэри по-другому одевается, по-другому наносит