Статский советник. Борис Акунин

на основе совершенно приватных… м-м-м… я бы даже сказал, интимных контактов. Ну, вы понимаете.

      – Нет, – вздрогнул Фандорин, глядя на собеседника с некоторым испугом. – Не понимаю и не желаю понимать. Вы хотите сказать, что служащие жандармерии и Охранного отделения ради интересов дела вступают с агентами в м-мужеложеские отношения?

      – Ах, ну почему же обязательно мужеложеские! – всплеснул руками Сверчинский. – Среди «сотрудников» достаточное количество женщин, причем как правило молодых и весьма недурных собой. Вы ведь знаете, как свободно нынешняя революционная и околореволюционная молодежь смотрит на вопросы пола.

      – Да-да, – несколько сконфузился статский советник. – Приходилось слышать. Я и в самом деле не очень ясно представляю себе деятельность т-тайной полиции. Как-то до сих пор не приходилось заниматься революционерами, все больше убийцами, мошенниками и иностранными шпионами. Однако, Станислав Филиппович, вы явно подводите меня к кому-то из офицеров Охранки. К кому? Кто из них, по-вашему, имеет подозрительные связи?

      Полковник еще с полминуты изображал всей физиономией нравственные терзания, потом, словно решившись, зашептал:

      – Эраст Петрович, дорогой, тут, конечно, дело отчасти приватное, но, зная вас как человека исключительной щепетильности и широких взглядов, не считаю себя в праве утаивать, тем более что дело особенной важности, пред которым блекнут все частные соображения, каковые… – Тут, несколько запутавшись в грамматике, Сверчинский сбился и заговорил проще. – Я располагаю сведениями, что подполковник Бурляев поддерживает знакомство с некоей Дианой – это, разумеется, агентурная кличка. Очень таинственная особа, сотрудничающая с властями бескорыстно, из идейных соображений, и потому ставящая собственные условия. Например, мы не знаем ни ее настоящего имени, ни места проживания – лишь адрес конспиративной квартиры, которую Департамент для нее снимает. Судя по всему, это барышня или дама из очень хорошей семьи. Имеет широчайшие и полезнейшие знакомства в революционных кругах Москвы и Санкт-Петербурга, оказывает полиции поистине неоценимые услуги…

      – Она любовница Бурляева, и он мог ей проговориться? – нетерпеливо перебил Сверчинского чиновник. – Вы на это намекаете?

      Станислав Филиппович расстегнул тугой ворот, придвинулся ближе.

      – Я… я не уверен, что она его любовница, но допускаю. Очень даже допускаю. А если так, то Бурляев вполне мог наболтать ей лишнего. Понимаете, двойные агенты, да еще такого склада, мало предсказуемы. Сегодня сотрудничают с нами, а завтра дают задний ход…

      – Хорошо, учту.

      Эраст Петрович о чем-то задумался и вдруг сменил тему:

      – Я полагаю, Фрол Григорьевич п-протелефонировал вам, чтобы вы оказывали мне всемерное содействие.

      Сверчинский приложил руку к груди – мол, всем, чем только смогу.

      – Тогда вот что. Для расследования мне понадобится толковый п-помощник, он же офицер связи. Не одолжите мне вашего Смольянинова?

* * *

      Вроде бы недолго пробыл статский