Стихи о любви. Николай Заболоцкий

этот голос, медленный, как ночь.

      Дубы в ту ночь так сладко шелестели,

      Цвела сирень, черемуха цвела,

      И так тебе певцы ночные пели,

      Как будто впрямь невестой ты была.

      Как будто впрямь серебряной фатою

      Был этот сад сверкающий покрыт…

      И только выпь кричала за рекою

      Вплоть до зари и плакала навзрыд.

      Из глубины безмолвного вагона,

      Весь сгорбившись, как немощный старик,

      В последний раз печально и влюбленно

      Лодейников взглянул на милый лик.

      И поезд тронулся. Но голоса растений

      Неслись вослед, качаясь и дрожа,

      И сквозь тяжелый мрак миротворенья

      Рвалась вперед бессмертная душа

      Растительного мира. Час за часом

      Бежало время. И среди полей

      Огромный город, возникая разом,

      Зажегся вдруг миллионами огней.

      Разрозненного мира элементы

      Теперь слились в один согласный хор,

      Как будто, пробуя лесные инструменты,

      Вступал в природу новый дирижер.

      Орга́нам скал давал он вид забоев,

      Оркестрам рек – железный бег турбин

      И, хищника отвадив от разбоев,

      Торжествовал, как мудрый исполин.

      И в голоса нестройные природы

      Уже вплетался первый стройный звук,

      Как будто вдруг почувствовали воды,

      Что не смертелен тяжкий их недуг.

      Как будто вдруг почувствовали травы,

      Что есть на свете солнце вечных дней,

      Что не они во всей вселенной правы,

      Но только он – великий чародей.

      Суровой осени печален поздний вид,

      Но посреди ночного небосвода

      Она горит, твоя звезда, природа,

      И вместе с ней душа моя горит.

      1932 – 1947

      Урал

      Отрывок

      Зима. Огромная, просторная зима.

      Деревьев громкий треск звучит, как канонада.

      Глубокий мрак ночей выводит терема

      Сверкающих снегов над выступами сада.

      В одежде кристаллической своей

      Стоят деревья. Темные вороны,

      Сшибая снег с опущенных ветвей,

      Шарахаются, немощны и сонны.

      В оттенках грифеля клубится ворох туч,

      И звезды, пробиваясь посредине,

      Свой синеватый движущийся луч

      Едва влачат по ледяной пустыне.

      Но лишь заря прорежет небосклон

      И встанет солнце, как, подобно чуду,

      Свет тысячи огней возникнет отовсюду,

      Частицами снегов в пространство отражен.

      И девственный пожар январского огня

      Вдруг упадет на школьный палисадник,

      И хоры петухов сведут с ума курятник,

      И зимний день всплывет, ликуя и звеня.

      В такое утро русский человек,

      Какое б с ним ни приключилось горе,

      Не может тосковать. Когда на косогоре

      Вдруг заскрипел под валенками снег

      И большеглазых розовых детей

      Опять мелькнули радостные лица, —

      Лариса поняла: довольно ей томиться,

      Довольно