Не позволяй душе лениться: стихотворения и поэмы. Николай Заболоцкий

чародей!»

      Другой, плешивый, как колено,

      Сказал, что это несомненно.

      На последний страшный номер

      Вышла женщина-змея.

      Она усердно ползала в соломе,

      Ноги в кольца завия.

      Проползав несколько минут,

      Она совсем лишилась тела.

      Кругом служители бегут:

      – Где? Где?

      Красотка улетела!

      Тут пошел в народе ужас,

      Все свои хватают шапки

      И бросаются наружу,

      Имея девок полные охапки.

      «Воры! Воры!» – все кричали.

      Но воры были невидимки:

      Они в тот вечер угощали

      Своих друзей на Ситном рынке.

      Над ними небо было рыто

      Веселой руганью двойной,

      И жизнь трещала, как корыто,

      Летая книзу головой.

      1928

      Смешанные столбцы

      26. Лицо коня

      Животные не спят. Они во тьме ночной

      Стоят над миром каменной стеной.

      Рогами гладкими шумит в соломе

      Покатая коровы голова.

      Раздвинув скулы вековые,

      Ее притиснул каменистый лоб,

      И вот косноязычные глаза

      С трудом вращаются по кругу.

      Лицо коня прекрасней и умней.

      Он слышит говор листьев и камней.

      Внимательный! Он знает крик звериный

      И в ветхой роще рокот соловьиный.

      И зная всё, кому расскажет он

      Свои чудесные виденья?

      Ночь глубока. На темный небосклон

      Восходят звезд соединенья.

      И конь стоит, как рыцарь на часах,

      Играет ветер в легких волосах,

      Глаза горят, как два огромных мира,

      И грива стелется, как царская порфира.

      И если б человек увидел

      Лицо волшебное коня,

      Он вырвал бы язык бессильный свой

      И отдал бы коню. Поистине достоин

      Иметь язык волшебный конь!

      Мы услыхали бы слова.

      Слова большие, словно яблоки. Густые,

      Как мед или крутое молоко.

      Слова, которые вонзаются, как пламя,

      И, в душу залетев, как в хижину огонь,

      Убогое убранство освещают.

      Слова, которые не умирают

      И о которых песни мы поем.

      Но вот конюшня опустела,

      Деревья тоже разошлись,

      Скупое утро горы спеленало,

      Поля открыло для работ.

      И лошадь в клетке из оглобель,

      Повозку крытую влача,

      Глядит покорными глазами

      В таинственный и неподвижный мир.

      1926

      27. В жилищах наших

      В жилищах наших

      Мы тут живем умно и некрасиво.

      Справляя жизнь, рождаясь от людей,

      Мы забываем о деревьях.

      Они поистине металла тяжелей

      В зеленом блеске сомкнутых кудрей.

      Иные, кроны поднимая к небесам,

      Как бы в короны спрятали глаза,

      И детских рук изломанная прелесть,

      Одетая в кисейные листы,

      Еще плодов удобных не наелась

      И держит звонкие плоды.

      Так