Ты, я и Гийом. Диана Машкова

решила, просто так распорядилась судьба. Надо же, и когда это я успела записаться в фаталистки?

      – Яна, проходите, – открыв мне дверь, тепло сказала Ирина Александровна. Я широко и искренне улыбнулась в ответ.

      С научным руководителем мне невероятно повезло. Такие люди – добрые, умные, тактичные – в преподавательской среде встречаются не часто. Хотя где им, казалось бы, еще собраться? Ведь храм науки для них самая подходящая обитель. Ан нет! Я неплохо изучила университетскую общественность – с младенчества топталась, приводимая мамой, на кафедрах, в учебных аудиториях и лаборантских: оставлять меня дома было не с кем. А потом получила и самостоятельный опыт: пять лет студенчества и полтора года аспирантуры вперемежку с собственной преподавательской практикой дорогого стоили. Большинство известных мне профессоров, доцентов, заведующих кафедрами, деканов относились к своим студентам и аспирантам в лучшем случае покровительственно. В худшем – старательно использовали в собственных целях. Нет, не могу сказать, что не было исключений, людей бескорыстных и возвышенных. Конечно же, были. И благодаря им многие из нас все-таки, несмотря ни на что, становились людьми. Но отрицательных персонажей почему-то встречалось больше. Помню, например, одну из бессмысленных, глупых историй, которая приключилась со мной на третьем курсе. У нас шло практическое занятие по стилистике. Разбирали что-то из Мопассана. Столы в аудитории были расставлены в одну линию, студенты сидели лицом друг к другу так, что образовывали единый круг. Я заняла свое любимое место рядом с преподавателем и находилась дальше всех от входа. В самый разгар занятий в аудиторию, широко распахнув дверь, ворвалась тогдашняя деканша нашего славного факультета.

      – Семенова! – не здороваясь с преподавателем и студентами, возопила Лиля Рушатовна. (Почему именно я – до сих пор понять не могу. Может, она просто не вспомнила больше ни одной фамилии?) – Быстро возьми эти ключи и отнеси в главное здание, в приемную проректора. Сейчас же!

      – Лиля Рушатовна, – мне стало жутко неудобно перед преподавателем и одногруппниками: к ним отнеслись как к предметам обстановки, ни «здрасьте», ни «извините, что прерываю». А еще больше стыдно было за то, что выкрикнули именно мою фамилию. Ну, как же, я ведь всем известна – моя мама тоже работает в университете. И теперь, видимо, нужно было отрабатывать это недоразумение, служить на посылках и быть благодарной за узнаваемость, – извините, но я отнесу ключи только после окончания пары. Или, если очень срочно, можно попросить кого-то, у кого сейчас окно.

      Она от меня не ожидала ни слов возражения, ни такой беспрецедентной наглости. Лицо деканши стало пунцовым, даже малиновым. И сквозь жидкие волосы, завязанные в сальный хвост на затылке, на коже головы тоже проступила краснота. Девчонки из группы сжались как мышки, и было такое ощущение, что приготовились, если что, спрятаться под парты. Преподаватель молча опустила глаза.

      – Л-ладно! –