Там, где цветет полынь. Олли Вингет

начал он. – Куда мы с тобой пришли?

      – В кафе. – Его учительский тон казался Уле забавным.

      Рэм поморщился.

      – Это понятно. Куда мы вообще приехали?

      – В Москву. Хотя я не понимаю зачем. В прошлый раз ты повел меня в сквер…

      – И ничего не получилось. Но чем больше народу окажется рядом, тем легче тебе будет понять, что к чему.

      – Мы будем ходить по улицам с завязанными глазами? Рэм, нас заберут. И будут правы.

      – На улицы мы не пойдем. – Он кинул на Улю испытующий взгляд и вдруг улыбнулся, не зло и насмешливо, как обычно, а почти весело. – Там слишком много места, воздуха и возможностей убежать. Мы спустимся в метро.

      – Здесь? – Ульяне сразу стало не до смеха.

      Станцию трех вокзалов она не любила всегда. И когда была беззаботной студенткой – за постоянную грязь и вонь, и после, когда начала казаться себе такой же нечистой. Страх от потоков людей, устремляющихся из каждого вагона наверх, был еще сильнее брезгливости.

      – Вот именно потому, что ты боишься этого места, мы сюда и приехали. – Рэм вытянул ноги под столиком и откинулся на спинку кресла. – Знаешь, сколько людей проходит здесь в сутки?

      Уля отрицательно покачала головой.

      – Наверное, много.

      – Много. Больше ста тысяч. Вдумайся: сто тысяч будущих мертвецов в сутки. Еще бы это место не вселяло в тебя трепет. Просто ты еще не научилась разделять настоящий страх и… – Он поискал подходящее слово. – И предвкушение. Да, не смотри на меня как на сумасшедшего. Если ты поймешь, о чем я говорю… То полынь… Она перестанет тебя пугать, ты начнешь искать ее.

      – А она прячется, да? – чуть слышно проговорила Уля.

      – Да. – Рэм удивленно поднял бровь. – Это уже случалось?

      – Вчера… я пыталась разобраться… Без тебя.

      – Это хорошо. – Он хлопнул ладонью по столешнице. – Но давай по порядку. Сто тысяч мертвецов. – Рэм повторил это медленно, почти по слогам. – Которые спускаются по эскалатору, чтобы пройти через переход, встать на перроне, а после забраться в вагоны. И все они умирают. На самом деле каждый проходящий мимо тебя – мертвец. Просто одни подошли к черте совсем близко, а другим еще предстоит путь…

      – Жаль, что от возраста это не зависит, – пробормотала Уля, но Рэм услышал.

      Его тяжелый взгляд остановился на ней. Он словно хотел что-то сказать в ответ, но передумал и отвернулся к окну.

      – Да, все так. Но рожденный уже приговорен к смерти, так что, по сути, это мало что меняет. Смерть спит в человеке, знает он это или нет. И очень чутко спит.

      – Знаешь… – Рэм сидел теперь вполоборота, и Уля могла видеть только завитки его растрепанных волос и неожиданно красиво слепленное правое ухо. – Иногда мне просто дико слышать такие речи от такого, как ты…

      – Как я? – Он не шелохнулся, но скула чуть дернулась в усмешке.

      – Прости, я не это хотела сказать.

      – Да нет, ты права. Я просто повторяю