Валениум. Юлия Пульс

толстые стволы и выращивались с любовью ни один год. Пропали пушистые кустарники и газоны с травой. В красных глазах своего друга я увидела недопонимание и не от того, что я снова к нему приперлась. Похоже, ему самому не помешает кому-то выговориться.

      Мы стояли под последним оставшимся деревом и смотрели на вампиров, которые бережно выкорчевывали дикие розы, когда Ойсин заговорил:

      – Похоже, наш лидер сошел с ума, если приказал опустошить оранжерею ради какой-то охоты!

      – Не просто охоты, Ойсин, а кровожадного побоища, где будут безжалостно убивать оборотней и транслировать действо как в Валениуме, так и в Патрии.

      – Безумие! Настоящее безумие! Мы совсем недавно заключили перемирие! Бессмысленная война длилась веками, а когда появилась возможность ее закончить, он опять распаляет костер ненависти.

      Ойсин прислонился к стволу спиной и скрестил руки на груди. Я подошла ближе к нему и положила руку на плечо, но не думаю, что он сразу это заметил, ведь через костюм мало что можно почувствовать. Видно одни глаза и то через защитное затемненное стекло. Хотя ярко-красный цвет возмущенных глаз вампира не скрыть такой амуницией.

      – Совет единогласно поддержал президента. Поразвлечься захотелось престарелым вампам!

      Ойсин рассмеялся.

      – Ардан не угомонился?

      Лишь Ойсину я рассказывала об издевательствах мужа. Он всегда понимающе кивал, сочувственно смотрел и никогда первым не спрашивал о наших отношениях. Я даже удивилась, что он сам завел этот разговор.

      – Его изощренной фантазии нет предела. Сегодня я ему отказала и послала к черту…

      Я выдержала паузу, наблюдая за реакцией вампира. Он вперился в меня удивленным взглядом.

      – И?

      – Он дал понять, что если еще раз выкину подобное, сгорю в любимой оранжерее под ультрафиолетом.

      – Ха! Я и не сомневался. Ох, Айлин, вцепился он в тебя и не отпустит просто так. Будь осторожней.

      – Да мне уже все равно! Пусть делает, что хочет! Трента больше нет, и мне не зачем цепляться за жизнь.

      Ойсин знал и о Тренте. Я рассказала ему историю своей жизни до обращения и после. Я больше не могла держать в себе воспоминания и решила вылить их наружу. На какое-то время стало легче. Мне нравилось говорить о Тренте. Было такое ощущение, что он все еще жив. Пусть даже только в моей памяти. Не знаю почему, но Ойсин вызывал доверие. Я охотно пошла на контакт, когда он впервые увидел меня в оранжерее и подошел перекинуться парой слов. А то, что я не знала, как он выглядит, лишь упрощало контакт. Да и жили мы в разных городах. Вампиры второго ранга приезжали в Альбатум только на работу.

      – Брось, Айлин! Ты так мало в теле вампира и еще не вкусила все прелести вечной жизни.

      – Еще как вкусила. Спасибо мужу, – расхохоталась я, и он поддержал меня смешком. – Ультрафиолет может убить вампира?

      – Нет. Но боль жуткая, и ожоги заживают гораздо медленнее обычных ран. Оборотни раньше так пытали вампиров. Выгоняли их на солнце и жарили до тех пор, пока не расколется.