Капитан Два Лица. Эл Ригби

радостно. Остается только дождаться их и пережить так, чтобы потом не болела голова?

      Многие, услышав это, одобрительно засмеялись, и Дуану стало чуть легче. Он понял, что только что прошел первое испытание из ранее ему неизвестных. Может быть… Железный был бы им доволен. Вот только очень давил на голову обретенный венец.

      5. Шан’

      – Мы же обещали. Я обещал. Пойдем.

      Дуан говорит, улыбаясь от облегчения, просто не может не улыбаться. Капитан жив. Здесь. И с ним всё…

      – Ты прикован?

      Легкое качание головой.

      – Тогда вставай. Надо уйти побыстрее.

      Ответ заставляет крепко сжать ключ в ладони.

      – Вам не нужно было за мной возвращаться. Теперь.

      Из коридора звучат отдаленная стрельба и тревожные, злые крики. Заслон пиратов прорвали? Проклятье…

      – Дуан, прочь! – Голос Тайрэ, поначалу тихий, теперь привычно рокочет, как пушечный залп. – Уводи их. Зачем ты их притащил?

      – Уходить? – Осмыслить услышанное просто не удается. – Только с тобой. Какого шан’ ты…

      Не заканчивая, Дуан делает несколько шагов вперед и пересекает порог камеры, но капитан все еще неподвижен, сидит спиной, странно сгорбленный. Его оглушили или дали ему какую-то отраву, поэтому он не совсем понимает происходящее, возможно, даже не узнаёт своих. Принц уверен в этом, когда сжимает широкое плечо, требовательно тянет наставника наверх и… наконец видит. Плечо Тайрэ, как ему и положено, переходит в руку, но рука заканчивается на уровне локтя. Дальше намотана окровавленная потемневшая тряпка. То же – на месте второй.

      Пальцы сжимаются сильнее, из горла вылетает что-то, не похожее ни на хрип, ни на возглас, скорее такой звук издают захлебывающиеся. Тот, чью фамилию Дуан давно забрал, чтобы хоть что-то добавить к имени, медленно поднимает на него глаза.

      – Теперь понял? Уходи.

      Ярость заполняет всё изнутри, ее вкус – вкус гнили и крови. Дуан жалеет, что пару швэ назад оставил жизнь стражникам каземата, просто оглушив их. Но эта мысль – только вспышка, времени на нее нет. Он швыряет ключи в карман и тянет капитана за плечи вверх, сильнее и упрямее.

      – Ты идешь со мной. В крайнем случае… – произносить это невыносимо, но он произносит, – тебя прямо сейчас пристрелят. Будет хуже?

      Взгляды скрещиваются, как скрещивались клинки, – давно, бесконечно давно, ведь беглый принц больше не нуждается в уроках фехтования, а сам дает их юнгам. Дуан выдерживает пустоту блеклых глаз, глядит только упрямее, отчаяннее, злее. Сегодня он уже выдержал многое, но это – боль, гнев и безнадежность вместе – сложнее всего.

      – Не будет. – Уголки обветренных губ капитана приподнимаются в улыбке. – Ты прав.

      «Будет. Мне».

      Но, не произнося этого вслух, Дуан рвет с пояса сразу два пистолета и первым идет к выходу.

      На этот раз кошмар оборвался там, где и обычно. Дуан, открыв глаза, вцепился обеими руками в подушку. Пальцы сводило.