Расскажу о своих земляках. Н. А. Крамнистая

года

      Прощальный разговор

      На стук дверь открылась сразу, как будто она меня ждала, но, увидев, растерянно улыбнулась: «А я жду больного, вы проходите…».

      За два дня до отъезда из Тигиля мы договорились о встрече, чтобы на прощанье Валентина Михайловна дала последнее интервью нашей районной газете, так как была большим ее другом, всегда сама приносила статьи, как врач-окулист, а если приезжала из командировок, со спортивных соревнований, – делилась с читателями «Знамени Ленина», а сейчас и «Панорамы» впечатлениями, давала дельные советы.

      В. М. Писаренко

      Но интервью не получилось. Мы просто сели и поговорили с ней, забыв о времени…

      Ей было только шесть лет, когда умерла мать. Детство пришлось на военное время, родную деревню немцы сожгли, ее сверстники, будучи детьми, испытали нужду, голод, холод. А после того как пришла похоронка на отца, трех сестер забрали в детский дом.

      Государство могло гарантировать учебу в школе только до седьмого класса, а после выдали чемоданчик с самыми необходимыми вещами, и… до свидания, детский дом, здравствуй, самостоятельная жизнь.

      В четырнадцать лет Валя Сахарова (девичья фамилия) поступила в Брянское медицинское училище на фельдшерское отделение. Три года промелькнули незаметно, и вот пришло время распределения: 10 человек поехали на остров Сахалин, а «семеро смелых» – на Камчатку.

      – Раньше слово «Камчатка» произносили приглушенным голосом, как каторга, высылка и все в таком духе. У кого были родители, те дети не могли даже и думать о том, что их отпустят, а нас было семь человек детдомовских, и мы поехали туда, где труднее всего, где мы нужнее, – задушевно начала рассказывать В. М. Писаренко. – Когда добрались до Петропавловска-Камчатского, нас отправили еще дальше – в Палану.

      В далеком 1957 году в столице округа открылся трахоматозный пункт – там и началась трудовая деятельность Валентины Михайловны.

      – Помню первых своих пациенток. У них от трахомы было уже нулевое зрение. Говорили мне: «Нас уже много врачей лечили, но мы так и не стали видеть». Я начала их лечить по своей методике: по пять раз на день навещала их и все-таки добилась успехов – к «незрячим» начало возвращаться зрение.

      А после Валентину Михайловну отправили работать в Воямполку, так как там не было ни одного медработника. Вот где пришлось проявить ей свою самостоятельность, находчивость. Даже операцию по удалению аппендикса пришлось сделать самой, так как было безвыходное положение. По телефону ей из Паланы давали указания, и она все манипуляции производила на живом человеке, а когда случились роды в чуме – приняла ребенка…

      Мысль стать врачом не покидала ее. С детства она поняла, что ей не на кого надеяться, что всего надо добиваться самой, а знать в медицине больше того, что имела после окончания училища, ей хотелось всегда.

      Поэтому-то и сбежала Валентина, буквально в прямом смысле этого слова, из Воямполки, так как районный отдел здравоохранения ее не отпускал. Ехала на оленях, в апреле, по последнему насту в Палану, чтобы оттуда на первом пароходе