Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. М. Ю. Лермонтова. Выпуск 2. Альманах

надо про мать. Когда я вернулся, говорил с ней. Она мне все объяснила.

      – Ты говорил с ней об этом? –  изумился младший.

      – Я предпочитаю прямые пути.

      Снова лицо Иакова залила краска стыда.

      – Что же мама сказала тебе?

      – Сказала: никогда не понимала, почему благословение может получить лишь один. Тебя она любила больше, не смогла смириться с тем, что это буду я. Что я мог ответить? У родителей есть право на любимчиков.

      – Но ведь совершился обман!

      Глаза Исава сверкнули.

      – Да. Но думаю, они с отцом сами разобрались.

      – И ты?..

      – Больше никогда не возвращался к этому. Я все простил.

      – Она умерла при тебе? –  взволнованно спросил Иаков.

      – Да. Я принял ее последний вздох, закрыл ей глаза… –  Голос Исава дрогнул. –  Ее последние слова были о тебе. Она очень тебя любила!

      Снова повисла пауза.

      – Так я жду ответа.

      – Мама так хотела. Ты сам говоришь.

      – Ты мог отказаться – ведь это был обман.

      – И я сам этого хотел… очень…

      – Ну вот! Сколько лет понадобилось, чтобы признаться! Думал, я не понимаю?

      – Чего?

      – Ты не мог терпеть, что нас двое, все приходится делить. Тебе одному нужно было все: мое первородство, родительская любовь, отцовское благословение.

      – Нет! –  запальчиво выкрикнул Иаков. –  Я…

      – Да! Не пытайся лгать! Ты никогда по-настоящему не любил меня, брат.

      – Исав… –  слова застряли у младшего в горле.

      – Будешь отрицать? Глупо! Я всегда это чувствовал, –  он горько улыбнулся. –  В любви мы не вольны. Ни кровь, ни долг ничего не значат. Так что я не виню тебя.

      – Не винишь? –  задохнулся Иаков.

      – Нет. Но понять хочу: ты обманом завладел всем, что по праву мое, ты взял то, что не тебе назначено. И спокойно без сомнений можешь пользоваться всем?

      – Но… Господь это позволяет. Он помогает мне…

      – Оставь Бога! Я тебя спрашиваю! Ты взял столько, получишь наследство отца и живешь спокойно, зная, что все это украдено?

      – Вот оно что! Положим, первородство ты сам мне уступил. Умнее надо быть!

      Исав вскочил. Иаков отпрянул. Старший отошел к стенке шатра, отвернулся, закрыл лицо руками. Повисла тишина. Иакову показалось, что прошла вечность. Когда Исав обернулся, он был спокоен, лишь губы сжимались как-то особенно плотно.

      – Все ясно, братец. У меня больше нет вопросов. Возвращайся к семье и не бойся – я никого и ничего твоего не трону. Иди.

      Иаков заглянул брату в глаза.

      – Боже… какая же я тварь, –  прошептал он.

      – Что медлишь? Тебе пора!

      Холодный голос Исава бичом хлестнул по сердцу.

      – Исав, погоди!..

      – Иди, говорю.

      – Брат, позволь сказать!.. –  Иаков опустился на колени.

      Исав жестом приказал ему встать, отвернулся.

      – Ты все сказал. Ступай. Поторопись навестить отца – он совсем постарел.

      Иаков поднялся, побрел к выходу, приподнял полог – стремительно гасли сумерки. Он беспомощно