Эльфика. Другая я. Снежные сказки о любви, надежде и сбывающихся мечтах. Ирина Семина

я сюда попал? – вдруг спрашивает он, глядя на меня огромными глазами.

      – Чтобы учиться.

      – А мама для чего нужна? Чтобы меня учить?

      – Нет, она тоже пришла сюда для того, чтобы учиться.

      – А кто наш учитель?

      – Вы сами же и являетесь учителями. Вы учите друг друга. Сейчас ты учишь маму прислушиваться к своему сердцу, а вскоре она начнет учить тебя жить среди людей.

      Мальчик улыбается. Как жаль, что скоро он забудет наши разговоры!

      – Где же мама?

      «Ох, опять начинается!»

      – Проснись, – шепчу я в горячее от сна ушко молодой женщины.

      Из детской кроватки слышится требовательное кряхтение. Мама поднимает голову, бросает взгляд на часы и вновь зарывается лицом в подушку. «Еще нет трех часов», – слышу ее мысль и ужасаюсь.

      – При чем здесь часы? Тебя сын зовет! Он есть хочет! И просто почувствовать, что ты рядом! Ты же сама решила спать отдельно от него, вот и мучайся теперь – вставай!

      «До трех еще целый час, нужно потерпеть», – упрямо отвечает мне ее ум.

      И я понимаю, что без более действенных мер не обойтись (а так хотелось без них!). Только бы она поняла меня правильно.

      Следующей ночью молодая мама мучается от температуры: застой молока – штука мучительная.

      – Ну, теперь-то ты понимаешь, что нужно делать? – спрашиваю я ее, нежно гладя по шелковистым волосам.

      – Пора отказываться от грудного вскармливания, – авторитетно заявляет всезнающая бабушка.

      Я горько вздыхаю.

* * *

      Прошло почти полтора года. За это время, признаюсь, я изрядно пала духом. Как быстро приходится расставаться со своей мечтой!

      Ну скажите, зачем отдавать малыша в ясли, если сердце разрывается от тоски, если места себе найти не можешь, если совесть мучает? «Пора ребенка приучать к коллективу» – кто такое придумал? Кто придумал все эти «пора», «пришло время»? Почему вы живете, движимые страхами «а вдруг», «а что потом»? Планы – самая великая иллюзия людей.

      Моего голоса женщина так и не слышит, и малыш пытается докричаться до мамы сам. Болезнями, разбитыми коленками, беспокойным сном. Она пичкает сына таблетками, но каждый раз он находит новые способы.

      Сколько раз я пыталась рассказать малышу о том, что мама его не бросает. Просто она – плохая ученица. Но он, кажется, перестал меня слышать. Ему страшно.

* * *

      Лето. Вечереет. Малыш, ошалевший от счастья, несется навстречу маме по узенькой дорожке детского сада. И конечно же, не замечает крутых ступенек лестницы, по которым через секунду кубарем скатывается вниз.

      Кровь хлещет алым потоком, мигом заливая майку с серо-желтыми следами манной каши и пыльцы одуванчика.

      Я знаю, что все обойдется: разбивать нос ему придется еще не раз. Хочу отойти в сторону, но не выдерживаю и выкрикиваю:

      – Это вырвалось на свободу его горе. Он так скучал по тебе!

      Отворачиваюсь. Она все равно ничего не слышит.

      – Я все поняла, – всхлипывает вдруг кто-то за спиной. – Прости меня, сынок.

      «Что? Это она сказала? Я не верю своим ушам!»

      Поворачиваюсь