Медицина Древней Руси (сборник). Марк Мирский

если и подвергалось каким-либо влияниям, – считал историк медицины А. П. Левицкий, – то… исключительно со стороны христианского мировоззрения, которое вошло в соприкосновение с языческим»[38]. Этим, вероятно, и можно объяснить содержание заговоров, не противоречивших, на первый взгляд, христианским догматам.

      Несмотря на, казалось бы, религиозную и христианскую основу подобных заговоров, трудно поверить, чтобы образованные, знакомые с основами медицины монахи-лечцы рекомендовали их вместо лечения. Все-таки это, по-видимому, плоды «творчества» самонадеянных «целителей», которых тогда на Руси было пруд пруди (во всяком случае, намного больше, чем сейчас, в наше цивилизованное время).

      Разумеется, медицина Древнерусского государства вовсе не ограничивалась знахарством или применением народных средств врачевания. Являясь составной частью культуры, питаясь ее достижениями, медицина соответствовала ее общему уровню. «Греческое христианство, – утверждает Б. А. Рыбаков, – застало в 980-е гг. на Руси не простое деревенское знахарство, а значительно развитую языческую культуру… Язычество Древней Руси IX – XIII вв. – важный раздел русской средневековой культуры»[39].

      Волхвы, составлявшие, по Б. А. Рыбакову, основную часть жреческого сословия Древней Руси, занимались, в числе прочего, и лекарским знахарством – в этом им помогали женщины («ведьмы», от слова «ведать» – знать), которых позднее, в XII в., называли «бабы богомерзкие». Волхвы должны были, в частности, знать целебные свойства трав – это знание было результатом наблюдений, которые велись многими и многими поколениями, начиная, вероятно, еще от первобытного общества.

      В общем, вполне правомерно считать, что волхвы были целителями, лечившими людей рациональными средствами народной медицины. Это подтверждают и записки путешественников, посетивших нашу страну в те далекие времена.

      Так, в «Записке» арабского путешественника Ахмеда Ибн-Фадлана, который в 20-х годах X в. побывал в землях волжских булгар, хазар и русов, говорилось: «Когда один из них заболевает, то они разбивают ему палатку вдали от них, бросают его туда и кладут с ним кое-что из хлеба и воды, но не приближаются к нему, не говорят с ним, даже не посещают его во все время (болезни), особенно когда он бедный или невольник, Если он выздоравливает и встает, то возвращается к ним; если же умирает, то они его сжигают»[40]. А в «Книге драгоценных сокровищ», написанной около 30-х годов X в., арабский писатель Ахмед Ибн-Даста отмечал: «Есть у них знахари, из коих иные повелевают царю, как будто они начальники их (Русов). Случается, что приказывают они приносить жертву творцу их, что ни вздумается им: женщин, мужчин и лошадей, а уж когда приказывают знахари, не исполнить приказания нельзя никоим образом»[41], – речь здесь, очевидно, шла о волхвах.

      Следует, однако, отметить, что и после принятия христианства долгое время, на протяжении столетий, волхвы – хранители богатейших медицинских познаний языческих времен – оставались одними

38

Левицкий А. П. Медицинское обозрение Спримона. 1909. № 1. С. 85.

39

Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. С. 5–6.

40

Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870. С. 96.

41

Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870. С. 269.