Правь, Британия! (сборник). Дафна Дюморье

прожег себе бок, вот что. И это называется современное оборудование, современные печи! Да кому они такие нужны?! Садитесь, господин Жан. – Она скинула кошку с единственного кресла, обмахнула его передником. – Ты что, язык проглотил? – спросила она мужчину, но тот слишком плохо себя чувствовал, чтобы говорить. – Господин граф вернулся из Парижа – повеселился там на славу – и сразу пришел к тебе, а ты даже улыбнуться ему не можешь. Смотри, еще обидится и уедет обратно… Подождите, я сварю кофе.

      Она наклонилась над очагом и помешала огонь согнутой кочергой.

      – Сколько вам придется пролежать в постели? – спросил я мужчину.

      – Они мне не говорят, господин граф, – ответил он, нерешительно поглядывая на Жюли, – но, боюсь, пройдет немало времени, пока я приду в форму и смогу опять работать.

      – Все в порядке, – сказала Жюли, – господин Жан все прекрасно понимает. Незачем тревожиться. Он последит, чтобы тебе выплатили что положено и компенсацию за увечье тоже. Да и никто не останется без работы, да, господин Жан? Мы снова можем свободно вздохнуть. Эти акулы в Париже не настолько глупы, чтобы ответить нам отказом. Ну-ка, ну-ка, пейте кофе, господин Жан. Я знаю, вы любите много сахара. Всегда любили.

      Она достала из шкафчика пакет с рафинадом, заметив это, мальчик подошел к ней и, назвав grand-mère[29], стал клянчить один кусочек.

      – Убирайся! – закричала она. – Как ты себя ведешь?! Ах, с тех пор как ушла твоя мама, с тобой нет никакого сладу. – И мне – громким шепотом, которого мальчик не мог не слышать: – Беда в том, уж очень он, бедняжка, по ней скучает. И Андре болен, приходится мне баловать его. Ну что же вы, пейте кофе. Это подбавит румянца вашему бледному городскому лицу.

      Румянец-то нужен был лежащему в постели Андре, а не мне, и кофе тоже, но Жюли ничего не предложила ему; глядя по сторонам, я заметил, что со стен валится штукатурка, а на потолке – большое сырое пятно, которое станет еще больше после первого же дождя. Зоркие карие глаза Жюли сразу углядели, куда я смотрю.

      – Что я могу сделать? – сказала она. – Постараюсь найти минутку и подправить это место. Я уж и не припомню, когда в наших домах был ремонт, но что толку приходить к вам с жалобами. Мы знаем, что у вас самого нет денег, как и у всех нас, а забот хватает. Возможно, через год, два… Как поживают все в замке? Как чувствует себя госпожа графиня?

      – Не очень хорошо, – сказал я.

      – Что поделать, мы все не становимся моложе. Как-нибудь зайду ее повидать, если смогу вырваться. А госпожа Жан? Когда она ждет?..

      – Не могу сказать точно. По-моему, довольно скоро.

      – Если родится здоровенький мальчик, все будет по-иному. Была бы я не такая старуха, пришла бы нянчить его, это напомнило бы мне прежние дни. Хорошее было время, господин Жан. Люди изменились, никто больше не хочет работать. Если бы не работа, я бы умерла. Знаете, почему плохо госпоже графине? Ей нечего делать. Пейте кофе. Положите еще сахару. Один кусочек.

      Я видел, что измученные глаза Андре прикованы к моей чашке, глаза мальчика –

29

Бабушка (фр.).