Рыцарь с земляничной тропы. Антон Александрович Алексеев

еще разок и выпустила несколько колец. Сначала большое, а после маленькое, которое догнало большое и пролетело сквозь него. – Дальше мы оказались в лесу, и это было нечто! Есть в нем что-то магическое, понимаешь, хотя не удивительно, учитывая, где он растет. Смешанный лес, где еловые не чурались лиственных и наоборот, а стволы их жались друг к дружке весьма близко, не разбазаривая попусту пространства. Складывалось впечатление, что право находиться там, было для каждого дерева невероятной привилегией и именно поэтому они были так сплочены, чтобы чудесного места хватило на всех. Их кроны сплетались в дружеских объятьях, оставляя незначительное количество прорех, через которые пробивался солнечный свет, рождая на траве причудливые узоры, оставляя нам возможность угадывать, лисица ли это или все же лошадь.

      – Как с облаками, – дополнил мальчик.

      – Верно, – кивнула мама. – Мы были впечатлены этим изумительным местом настолько, что сначала даже не могли сделать и шагу, боясь повредить это великолепие.

      – Погоди, – остановил её Аквер. – Но как там ходить? Он горбатый или…

      – Нет, он не горбатый, – сказала мама. – Сури несколько отличается от других великанов, о которых ты знаешь. Например, великаны из города Снегопадов. Помнишь, я рассказывала тебе про разводные мосты и тропу гигантов.

      Аквер кивнул.

      – Великаны города Снегопадов не такие огромные, даже мелкие, по сравнению с Сури, и передвигаются как люди. Сури же это, грубо говоря, ящерица, только большая. Огромное тело с лесом на спине в пятнадцать или, может быть, восемнадцать гектаров, которое балансируется массивным хвостом длиной примерно в два километра. Но забраться на него можно лишь по одной из ног, хвост для этого слишком непредсказуем, да и опускается к земле не так часто. И мы залезли по левой задней. Собирали ягоды, искали грибы, любовались цветками диких кустарников и впитывали запахи свежести с примесью свободы. Мир оттуда казался совсем другим, – мама как-то необычно вздохнула. – А с твоим отцом мы нашли там земляничную тропинку. Вернее, нашел её он, а потом заманил меня туда горстью спелых ягод, но разве в ягодах было дело, – она слегка застыла, проводя мизинцем и безымянным пальцем по губам. – Мы были одни, а ветер подталкивал нас в спины, и случился поцелуй. Первый. Поцелуй на земляничной тропе…

      – Ой! Ну, мам! – завопил Аквер. – Хватит уже.

      – Ладно-ладно, – залилась смехом мама. – Мы насобирали всяких вкусностей, а затем спустились с великана и очень долго шли, возвращаясь в деревню. Сури унес нас слишком далеко, а лошади убежали домой без нас, но мы были настолько счастливы и впечатлены, что и не заметили обратного пути, – она начала легкими постукиваниями выбивать весь прогоревший табак в специальную для этого мисочку. – Так и закончилось наше приключение.

      – Здорово, – восторженно пролепетал Аквер.

      – Все! Теперь засыпай.

      Аквер укутался в одеяло и принялся размеренно сопеть, но по его взбудораженному лбу было понятно, что это ненадолго.

      – Мам? – оторвался мальчик ото сна.

      – Что такое? – отозвалась