Простить нельзя помиловать (сборник). Юлия Лавряшина

ночь провести. Легко! У меня есть радио и сигареты, это не мало, правда?

      – Да вы – оптимист.

      – Точно! Это плохо? – он склонил голову, и светлые волосы образовали завесу. – Мне нравится жить. Это весело. И увлекательно.

      Аркадию стал надоедать этот разговор.

      – Возможно, – произнес он отрывисто. – В вашем мире.

      – В каком это – моем? Мир един. И достаточно прост, если не усложнять его. В нем все принадлежит каждому, нужно только не бояться взять это.

      «Философия фашизма», – подумал Аркадий, но не высказал этого вслух, не желая довести дело до драки. Маша и так уже оглядывалась на них с беспокойством, и он все время пытался закончить этот глупый спор, но почему-то непроизвольно его продолжал.

      – Этот мир можно моделировать, – не унимался Матвей. Ему, видно, нравилась эта тема. – Пелевин прав, когда говорит, что делает в романе хороший финал, чтобы привнести в жизнь позитив.

      Аркадий не заметил, как его лоб пошел складками:

      – Мир моделируется Пелевиным?!

      – Да любым из нас, если в нем достаточно энергии! Я, между прочим, по специальности организатор досуга…

      – Тоже один курс закончили?

      – Нет, все! – Матвей беззлобно рассмеялся. – По большому счету, это очень точное название. Я и сейчас организую досуг, только на другом уровне.

      – Телевизионный уровень, конечно, кажется вам более высоким?

      – А то нет! Телевидение сейчас единственное, что интересует абсолютно всех. Одних – ток-шоу уровня амеб, других – канал «Культура». Но все это телевидение! В провинции оно вообще – монополист интересов. Здесь не читают книги в транспорте, и дома, по-моему, тоже. И в кино не ходят, потому что мороз собачий большую часть года. А у себя на диване – совсем другое дело! Я не говорю, что это хорошо, – вскинув руки, предупредил Матвей. – Но так обстоят дела. И благодаря этому я могу войти в дом к любому. К каждому. Легко! Машу ввести. Ну, не все, конечно, смотрят региональное телевидение, это я преувеличил, но все-таки…

      Аркадий устало ответил:

      – Я почти не смотрю телевизор.

      У него возникло неприятное ощущение, будто он – ребенок, разговаривающий со взрослым человеком, занимающимся важным делом. А он пытается выдать себя за большого и потому говорит серьезным тоном и делает умное лицо. Но вся его хитрость шита белыми нитками…

      Не услышав его, Матвей озабоченно проговорил:

      – Надо принести Мишке маленький телевизор. А то ведь тут одуреешь от скуки.

      – Не надо! – резко сказал Аркадий.

      – Почему? Ночной канал им не разрешат смотреть. Вы же сами видели, здесь просто копы, а не медсестры!

      – Не в этом дело, – Аркадий лихорадочно соображал: «А в чем? В чем?» И нашелся: – Мальчишки начнут лезть, переключать каналы, а Мишка очень переживает за чужие вещи. Он только изведется с вашим телевизором.

      Но Матвей и не думал сдаваться:

      – Тогда, может, перевести его в одноместную палату? Здесь есть такие?

      Аркадий сказал наобум:

      – Нет.