Подземелье ведьм. Кир Булычев

сюда не залетают.

      Пришел Конрад.

      – Не жарко? – спросил он. – А то включим кондиционер.

      – Нет, спасибо. А почему вы пускаете аборигенов на станцию?

      – Нет, – сказала Ингрид, – в помещения мы их не пускаем.

      – Дежурный на пульте всегда может включить силовое поле, – сказал Конрад. – А ночью обязательно включает.

      – Конрад их жалеет, – сказала Ингрид. – Это его стая.

      – А ты их не жалеешь?

      – Жалею, – сказала Ингрид, – но мы ничем не можем помочь.

      – Что с ними случилось? – спросил Андрей. Пластик стягивал кожу, и хотелось его содрать.

      – Сегодня увидишь, – сказал Конрад. – К нам пожалует сам Октин Хаш.

      – Я думаю, – сказала Ингрид, – что он пришлет своего палача.

      – Приедет, – сказал Конрад. – Я с ним говорил. Он любопытен.

      Андрей Брюс попросил воды, выпил маленькими глотками. Вода была свежей, родниковой.

      – Наши соседи, по-здешнему – стая Белого волка, – сказала Ингрид, – кочевали раньше километрах в двухстах отсюда. Мы основали станцию в безлюдном месте. Даже вместо куполов поставили шатры, чтобы не выделяться.

      – Они о нас все знали, – сказал Конрад. – Охотники сотню километров проходят в день. А верховой и еще больше.

      – Они к нам приходили, – сказала Ингрид. – Мы для них другая стая. И очень богатая. Мы с ними наладили отношения – они к нам привыкли, но приезжали нечасто. Обокрасть нас трудно, а железа мы не даем. Но потом пришел Октин Хаш.

      – Кто он такой? – спросил Андрей.

      – Аттила, местный Аттила, – сказал Конрад. – Он пришел со своей ордой с юга. Так нам говорили. Другие считают, что он всегда кочевал у Зеленой реки, а года два назад стал сильным.

      – Ведьмы помогли, – заметила Ингрид, складывая инструменты и закрывая шкафчик. – Наша стая так считает.

      – Ведьмы или организационные способности, – сказал Конрад, – но суть в том, что он сумел подчинить себе все стаи этой степи и собирается в большой поход к морю. А войны здесь простые – смерть или рабство. Стая Белого волка тоже была разбита, и остатки ее бежали к нам под крыло. Октину Хашу это не нравится, он не хочет делить с нами степь, но и не смеет напасть.

      – Как же называется ваша стая? – спросил Андрей.

      – Стая Железной птицы, – ответил Конрад. – Только не воображай, что нам все это нравится. Если бы не уникальная фауна, не миллион загадок, мы бы отсюда улетели.

      – Соблазн велик?

      – Знаешь, как кличут нашу планету в Управлении Исследований? Эвур. Эв-ур – Эволюционный урод. Здесь все сразу – триас и мезозой, кайнозой и хомо сапиенс. Новые виды здесь появлялись, а старые не вымирали. Этого не может быть, но это случилось. Ради того, чтобы здесь поработать, можно пойти на переговоры даже с Октином Хашем.

      Филолог Жан заглянул в медпункт.

      – Там Белогурочка, – сказал он. – Ее отец заболел.

      – Что с ним? – спросила Ингрид.

      – Был на охоте. Больше она не говорит. Табу.

      – Я