Быт русской провинции. Алексей Митрофанов

вывесками.

      Чего больше? Ох, монополек!

      Пусть уж таким и останется в памяти мой родной город, мой Нижний. Пусть!»

      А другой поэт, К. А. Доводчиков поднапрягся и выдал стихотворение под названием «Панорама Ярославля»:

      Этот город, как плебей,

      Пародируя столицы,

      Полон чопорных затей.

      В нем свои есть львы и львицы,

      Есть приюты для детей,

      В нем есть клаб, театр, собранье,

      Магазины – наказанье

      Для расчетливых мужей.

      Есть притонов штук десяток,

      Полицейский есть причет,

      Маскарады есть для Святок,

      А для масленой – народ…

      Много чего есть на «святой Руси».

      Ярче же прочих описал провинциальный город Федор Сологуб: «Плывем на пароходе по Волге, видим – Кострома на берегу. Что за Кострома? Посмотрим. Причалили. Слезли. Стучимся.

      – Стук, стук!

      – Кто тут?

      – Кострома дома?

      – Дома.

      – Что делает?

      – Спит.

      Дело было утром. Ну, спит, не спит, сели на извозчика, поехали. Спит Кострома. А у Костромушки на широком брюхе, на самой середке, на каменном пупе, стоит зеленый Сусанин, сам весь медный, сам с усами, на царя Богу молится, очень усердно. Мы туда, сюда, спит Кострома, сладко дремлет на солнышке.

      Однако пошарили, нашли ватрушек. Хорошие ватрушки. Ничего, никто и слова не сказал. Видим, – нечего бояться Костромского губернатора, – он не такой, не тронет. Влезли опять на пароход, поехали. Проснулась Кострома, всполошилась.

      – Кто тут был?

      Кто тут был, того и след простыл, Костромушка».

      Это – воплощение и квинтэссенция мифа о провинциальном русском городе. Сонном, ленивом, степенном, благодушном, беззлобном, терпимом, хлебосольном, монархолюбивом. А впрочем, только ли о мифе речь? Может быть, она действительно такая – русская провинция эпохи Сологуба?

      Что ж, не теряя больше времени, приступим к детальнейшему рассмотрению этого феномена.

      Мой дом – моя крепость

      Логично было бы разбить эту главу на четкие подглавки – дом дворянина, дом мещанина, дом крестьянина, дом офицера, дом священника. Но нет у нас такой возможности – ведь в избранный нами период истории русской провинции перемешались и сословия, и достатки. Бывший крепостной крестьянин, поднявшийся на торговле пенькой или дегтем, отстраивает четырехэтажные хоромы, а дворянин потомственный снимает у него угол под лестницей.

      Тем не менее, какие-то закономерности все же присутствуют. В частности, самый богатый дом, за редким исключением – дом губернатора. Не удивительно, ведь губернатор – это главный и полномочный представительство самого государства. А государство уж никак не даст себе позволить в этом плане ударить в грязь лицом. В частности, дом, выстроенный для ростовского градоначальника, вообще