Триумф поражения. Князья и воины. Любовь Сушко

такая заманчивая штука, чувствуешь себя могущественным. Он никак не мог решить, что же ему больше нравится.

      Но одно дело он, наделенный когда-то сверхъестественными силами, из-за которых он мог на что-то рассчитывать. Другое – этот парень, у которого за душой ничего не было, но он решил обойти многих и власть получить.

      А пока он философствовал, рассуждая о происходящем, Перун ссорился с бесом, упрекая его в том, что тот оживил гуся и тем самым зародил сомнение в его существовании. Может, этот отрок, один из последних, кто мог бы поверить в него. И век у него не так короток. И вера еще могла продержаться, какой- то срок на земле. Но если он обо всем позабудет, то еще раз умрет вместе с ним навсегда и Перун.

      На яростные эти обвинения бес только хихикнул, и говорил, что его хлебом не корми, только дай пошутить, а мальчишка для него совсем не годится, потому что он пуст и туп, как никакой другой.

      – Будто ты как-то собирался эту веру укрепить, нельзя уже ничего сделать, – огрызнулся он, ему надоело это нытье.

      Перун молчал. Никакой веры ему укрепить не удастся. Да и разве нынешних чем-то обморочишь? Он и сам был на того мальчишку похож, который хотел получить все на свете, ничего не давая взамен, а время его давно прошло.

      Но это особенно трудно было признать поверженному кумиру. Бесу стало жаль его. Он никогда не ощущал себя богом, потому никогда не будет свергнут, и время его не пройдет никогда. Хорошо оставаться в середине, там значительно дольше сохраниться можно.

      – Ты сам виноват, – между тем продолжал обличать его бес, – жертвами своими зажрался, думал, что можно ничего не делая богом оставаться, вот и получай. Везде надо что-то делать. Ты веру людишек решил просто так заполучить – вот и результат. Ты забыл, что за власть бороться надо, а за большую – тем более. А если она свалилась неожиданно, держать ее изо всех сил, а не дрыхнуть беззаботно. Тебе, дураку беспечному, столько лет еще дано было. Но и они тебе впрок не оказались. Вот и результат.

      Он устал и спарился от этого монолога, а Перун, слушая его, вынужден был признать, что он прохлопал ушами и поздно бежать в неизвестном направлении, никакого толку из этого не выйдет.

      Христос пришел к людям и заставил их в себя поверить, и немало сделал для того, даже помереть героически мог, хотя знал, наверное, что воскреснет, так и помирать не страшно.

      – А что же это ты от своего бога откололся? – язвительно спросил он, решив хоть как-то уколоть Мефи.

      – А я сам по себе, кстати, я его заставил с собой считаться, потому что он мою работу делать не собирается, и я ему нужен. Если ты хочешь чего-то добиться, и ты должен быть им нужен, – пролепетал он.

      Перун понимал, что уличить его ни в чем невозможно и решил не задевать острого на язык беса. Из этого ничего не выйдет. А он все-таки еще ощущал себя великим и могучим, и в собственных глазах таким и оставался до поры, до времени.

      Собеседники не поняли, что бес уже переключился на Егора,