Темная страсть. Джена Шоуолтер

снова сняла. Когда ткань соскользнула, Оливия провела рукой по волосам, вновь ставшим гладкими и шелковистыми.

      – Видишь? Оно очищает меня целиком.

      Аэрон осмотрел ее с головы до ног, задержав взгляд в определенных местах, отчего ее кровь забурлила, а кожу начало покалывать. Когда глаза их встретились, зрачки Аэрона вновь расширились и чернота поглотила фиолетовую радужку.

      В самом деле, чем она так его раздражает?

      – Вижу, – рыкнул Аэрон, развернулся на пятках и прошел в свою гардеробную, скрывшись из вида. Полотенце взмыло в воздух и шлепнулось на пол.

      «Он снова без одежды, – подумала Оливия, моментально позабыв про его гнев. – Это твой шанс». Усмехнувшись, она двинулась вперед и сумела сделать пару шагов, прежде чем в очередной раз споткнулась и упала на колени. Остаток пути она преодолела ползком, с трудом дыша.

      – Что ты делаешь?

      Оливия подняла голову. Аэрон застыл в дверях гардеробной, одетый в черную футболку, джинсы и сапоги. Должно быть, он все свое мускулистое тело обвешал оружием. Глаза его были прищурены, а губы недовольно сжаты в твердую линию.

      Опять не повезло. Оливия разочарованно вздохнула.

      – Вообще-то не важно, – произнес он, явно устав дожидаться ее ответа. – Нам пора.

      Прямо сейчас?

      – Ты не можешь отвести меня в город! – выпалила Оливия. – Я тебе нужна.

      Аэрон что-то пробормотал себе под нос, после чего добавил громче:

      – Вряд ли. Мне никто не нужен.

      Ах, неужели?

      – Не забывай, что кого-то обязательно пришлют выполнить работу, которую я не смогла сделать! Раз ты не ощутил присутствия Лисандра, когда он навещал меня, то и другого ангела почувствовать не сможешь.

      Аэрон скрестил руки на мощной груди, являя собой живое воплощение мужского упрямства.

      – Но тебя-то я ощутил, не правда ли?

      Да, ощутил, хотя Оливия так и не сообразила, как ему это удалось.

      – Как я уже сказала, Лисандра ты не почувствуешь. Я же, напротив, могу видеть ангелов. И сумею предупредить тебя об их приближении.

      Вообще-то они не придут за Аэроном в течение ее четырнадцатидневной отсрочки – на самом деле одиннадцатидневной, ведь три дня уже прошли, – но ему об этом знать вовсе не обязательно.

      Аэрон подвигал челюстью влево-вправо, отчего татуировки на его лице исказились.

      – Ты сказала, что голодна. Идем, раздобудем тебе что-нибудь поесть.

      На этот раз смена темы разозлила Оливию, но она промолчала, понимая, что препираться с ним бесполезно. Кроме того, она и правда хочет есть. Она поднялась на колени, затем осторожно встала. Один шаг, второй… третий… Вскоре она стояла перед Аэроном, торжествующе улыбаясь.

      – Ну и что это было? – спросил он.

      – Ходьба.

      – Ты так долго шла, что я успел постареть лет на пятьдесят.

      Она вздернула подбородок, ничуть не обескураженная его грубостью.

      – Что ж, зато я не упала.

      Аэрон покачал головой – раздраженно? – и взял ее за руку.

      – Идем, ангел.

      – Падший, –