Мгновение истины. В августе четырнадцатого. Виктор Носатов

только того и надо, чтобы любым путем ослабить Россию, втянуть ее в локальную или общеевропейскую войну! – уверенно промолвил кайзер. – Я уже раскусил большой политес этого Тройственного союза. И прекрасно знаю, что если мы в случае нападения русских на Австро-Венгрию заступимся за нашего союзника, то европейское общественное мнение, конечно же, будет на нашей стороне.

      – Но, ваше величество, это же полное отступление от плана Шлиффена, – удивленно промолвил Николаи…

      – Я уже заранее дал указание Мольтке разработать план на случай войны только с Россией, – многозначительно взглянув на разведчика, как уже о решенном деле промолвил император.

      Только теперь Николаи понял, для чего начальнику Большого Генерального штаба месяц назад так срочно понадобились все последние разведывательные данные по России.

      – Пока мы не нападем на Францию, британский лев будет сидеть на своем острове и ждать, пока мы вместе с Австро-Венгрией не загоним русского медведя в его сибирскую берлогу. Потом, пополнив за счет русских свои ресурсы, мы поочередно разделаемся сначала с Францией, а затем и с Англией, и тогда на всем континенте наконец-то восторжествует наш прусский орел. Так что, господин подполковник, для вас наступают особенно напряженные дни…

      – И ночи, – добавил Николаи и возбужденно взмахнул головой, словно застоявшийся в яслях кавалерийский конь, заслышав тревожный сигнал горниста. – В течение месяца я подготовлю план широкой политической операции на Восточном фронте. Чтобы не только немцы, но и вся Европа знала о том, что больше всех в будущей войне заинтересованы русские, а мы всего лишь намерены выполнять союзнические соглашения…

      – Но обладает ли Россия ресурсами, необходимыми для нападения на Австро-Венгрию в нынешнем году? – неожиданно спросил император. – На недавнем совещании Мольтке доложил мне, что русские не только готовы к войне, но и планируют на нас напасть!

      – Нет! – уверенно заявил Николаи, почувствовав в голосе кайзера сомнение, которое навело его на мысль сделать последнюю попытку и хотя бы оттянуть начало неминуемой войны. – Российская программа вооружения и железнодорожного строительства рассчитана до 1916 года и не выполнена даже наполовину…

      – Да-а, у нас тоже слишком мало железных дорог на Западном фронте, у границ с Францией, – сделал свой неожиданный вывод кайзер и, немного подумав, категорически заявил: – Как солдат, я придерживаюсь того взгляда, который находит подтверждение у всех моих военных советников, сходящихся в одном, что не может быть ни малейшего сомнения в том, что Россия ведет систематическую подготовку к войне против нас. С этого момента с российско-прусской дружбой покончено раз и навсегда! Мы стали врагами. И теперь, чем ждать нападения русских, не лучше ли ударить первыми?

      Зациклившись на мысли, что рейху грозит упадок и гибель, если он не одержит победу в тотальной войне, кайзер и его Большой Генеральный штаб фанатично вели