Мгновение истины. В августе четырнадцатого. Виктор Носатов

девушке вплотную, он почувствовал жар и аромат разгоряченного бегом женского тела, увидел раскрывшийся бутон алых губ. Денис, словно путник, прошедший через безводную пустыню, приник к ее губам, как к неиссякаемому источнику, ощущая свою неимоверную силу и трепет ее ладного женского тела.

      – Пусти, охальник, – уперлась она кулачками в его грудь, – получил, что обийцяне, и поди прочь!

      – Нежели ты меня не узнала? – отступил на шаг ошарашенный Денис.

      – А що ж не дизнатися, дизналася! Дениско ти, управлящего панським маєтком, синку. Доси помятую, як ти мене за коси на церковних хорах тягав…

      – Так это же так давно было, – сконфузился Денис.

      Девушка звонко рассмеялась.

      – Бабы кажут, что косицы с детства привораживают. Мабуть правду кажуть, не брешут, – примирительно сказала она, но, заметив, что Денис пытается ее обнять, строго добавила:

      – Тильки ти особливо руки-то не розпускай!

      – Нравишься ты мне, Дуняша. С тех пор еще. Ведь не зря же я тебя за косы тягал. Еще тогда хотел, чтобы ты обратила на меня внимание…

      – Пийшли до вогнища, скаженный. Мабуть, зачекалися нас там.

      Но прежде чем направиться к костру, откуда в глубь леса изредка долетали слова хороводных песен, девушка принялась под млечным лунным светом собирать цветы, рясно усыпавшие поляну. Через несколько минут она сплела венок и ловко накинула его на голову Дениса.

      – Здается мэни, что тепер все по правилам, – задумчиво сказала она и уверенно направилась в сторону доносящихся издалека голосов.

      Як пишли девочки в лес по ягодочки.

      Калына моя, малына моя ягода червон.

      Як у тому дворе, дай волки завыли.

      Калына моя, малына моя ягода червон.

      Як купався Иван, дай у воду упав.

      Калына моя, малына моя ягода червон…

      Услышав эту песню, Дуняша заволновалась.

      – Пийшли швидче. Сичас станут «калыну-малыну» топити на ричке, а потим стрибати через огнище.

      Когда Денис да Дуня вышли на луг, там уже во всю шла потеха. Разобравшись по парам, парни и девчата очищались огнем. Слышался мужской смех и повизгивание девок, которые, задрав юбки, смело преодолевали пламя, тем отгоняя от себя нечистую силу.

      Кто-то из мужиков пытался перепрыгнуть костер с зазнобой на руках. Редко у кого это получалось, и потому большинство парней от этой затеи скоро отказались.

      – Що ж ви, хлопци, зовсим знесилили, – подперев руки в бока, задорно прокричала Фекла, молодка, пригласившая Дениса на игрища, – невже не знайдеться смиливця мене через вогонь перенесть.

      – На твою стать, Хвекла, еще мужик не народился, – крикнул кто-то из парней, вызвав среди участников забавы безудержный смех.

      – Ось так завжди, як робити, так Марфа – в перших, а як на руках пронести, та приголубити, так серед останних. Мало того, виявляється, за мойими статями мужик ще не родився, – беззлобно рассмеялась Фекла.

      – А что, – сказал решительно Денис, – попытка не пытка!

      Подхватив