Тренер. Дмитрий Манасыпов

Парни явно не парились по поводу проигрыша. Ни одного четкого командного действия, никакого желания лечь намертво, лишь бы не пропустить противника. Красавцы, чего уж. Столешников толкнул прикрытую дверь.

      А они, видно, не особо ждали тренера. Сам виноват, ушел под трибуны едва дождавшись свистка, стыдно стало. Перед самим собой, не перед ними – перед ними пока не за что.

      Раздевалка смолкала потихоньку – один притих, второй. Марокканец («Брагин – его фамилия», – вспомнил Столешников) наконец сообразил выключить музыку. Уже лучше…

      Ну, кто что скажет? Столешников молчал, разглядывая своих подопечных. Кто-то был еще в форме, кто-то уже успел избавиться от бело-голубого обмундирования, и оно мокрой кучей валялось на скамье. Кто-то, как Зуев, отворачивался, прятал глаза. Кто-то, как Масяня, смотрел с вызовом, взглядом озлобленного подзаборного пса. Хотя, о чем он? Пес тут один, Стола звать. Он постоял неподвижно еще несколько секунд, развернулся и вышел.

      И никто даже ничего вслед не сказал, молчали, пока Столешников не скрылся из виду.

      Тяжело идти на люди после проигрыша. Изнутри тянет, с натугой так, завыть хочется. Стола – пес… Кто как себя ведет, некоторые даже мебель ломают в раздевалках, кто-то концерты перед камерами закатывает, да… Столешников обычно молчал, погружаясь в тяжелую тягучую злость. Вот прямо как сейчас… Только сегодня сложнее. Раньше за себя только в ответе был, а тут?

      – Юр, как настроение?

      Столешников кивнул Ларисе, вышедшей слева, не очень желая отвечать. Но надо.

      – Потрясающе.

      Попробовал обогнать, наплевав на приличия, сейчас совершенно ненужные. Ну, хреново ему, вот прям хреново, дай ты ему побыть одному, а?

      Не дала.

      Догнала, начав говорить еще из-за спины, он услышал ее, только когда поравнялась. Хорошо, под руку участливо не взяла:

      – …ничего страшного. В меня на первой же игре бутылкой пластиковой попали. Раздражало, что бабу поставили руководить. А сейчас ничего, привыкли. Первая игра не показатель. Итоги будем по сезону подводить… Как цыплят по осени считать.

      Надо же, а? Сочувствует ведь, хотя должна сейчас громы с молниями во все стороны пускать, а его так вообще, в лепешку растереть. Интересно-о-о…

      Лариса даже испугалась, когда Столешников развернулся на пятках, резко отпрянув в сторону. Перебил, скрипнув зубами:

      – Лар, почему я главный тренер?!

      Отвечай, отвечай, давай. Глаза в глаза, дикие, с мечущейся внутри злобой, Столешникова в ее, неожиданно растерявшиеся. Говори, не молчи!

      – Ты…

      Столешников замер.

      – Ты… перспективный.

      Соврала все-таки. Не поняла, что сейчас ему нужна правда. Вся правда. Хорошо, с первого раза не вышло. Он попробует еще раз, это нормально.

      – Почему я, Юрий Столешников, главный тренер команды «Метеор»? Ну давай, не сложный же вопрос…

      Ну же, не подведи, девочка! Если сейчас соврешь, делать мне в этом клубе нечего. Не сработаться нам тогда, госпожа президент.

      Кровь