Драконья ненависть, или Дело врачей. Евгений Малинин

должен понимать,

      Что дан и сам все может взять!

      И дана, знайте наперед,

      Ворьем никто не назовет!

      Вы знали мой высокий сан,

      Вы знали – перед вами дан!

      И тем не менее в борьбе

      Вы два ребра сломали мне!

      Но вот примчался друг мой, дан,

      Я вам теперь за все воздам —

      Всех тех, кто мною был побит,

      Он на башку укоротит!!!

      Указав на меня корявым пальцем и сделав эффектную паузу, он повернулся в мою сторону и с самым серьезным видом прошамкал:

      – Я все верно сказал?

      Я на всех указал?..

      … И снова хлюпнул носом.

      – Не знаю, на кого ты указал, но укорачивать на башку мне, скорее всего, никого не придется, – насмешливо проговорил я, – ты, мой друг, здорово погрешил против истины, заявляя, что кого-то побил…

      – Зато я не погрешил против Размера и Рифмы! А тебе, сияющий дан, должно быть известно, что Размер и Рифма превыше всего, даже истины!!! Но, вообще-то, я просто не хотел опережать события…

      – Не понял?.. – удивился я.

      – Чего ж тут непонятного? – Снова осклабился побитый, – уже завтра моя гениальная эпическая поэма будет заканчиваться словами «Всех тех, кто так меня избил, он на башку укоротил», но в настоящий момент, как ты сам понимаешь, это звучит несколько преждевременно…

      «Занятный тип!.. – Подумал я, – интересно, откуда он взялся?..»

      И повернувшись к стоявшему рядом со мной мужику я спросил:

      – Значит, ты говоришь, это вор?.. И давно он промышляет воровством?

      Мужик поскреб голову заскорузлой пятерней и пожал плечами:

      – Ну… Вообще-то, господин сияющий дан, на воровстве мы его первый раз поймали. А знаем мы его давно. Это ж бывший шут господина мощного дана Когга, нашего… э-э-э… господина… Что-то он там, в замке не то сочинил, да вслух прочитал, вот его господин дня три назад и выгнал… Правда, перед этим он его стукнул… по голове, видимо…

      Бывший шут немедленно перебил мужика, причем голос его зазвучал неожиданно чисто, с неким эпическим надрывом и скальдическими интонациями:

      – Если дану дан по дыне

      Двинул дивно длинной дланью, —

      Тут он неожиданно сбился и, через мгновение, закончил свое выступление своим обычным шепелявым заиканием:

      – То не дело полукхмету

      Обсуждать проблему эту!

      Мы с мужиком посмотрели на это поэтическое дарование, а затем я поинтересовался: – А почему он вас называет какими-то полукхметами?.. – При этом мой голос здорово изменился, из вдруг него начисто исчезли властно-пренебрежительные ноты присущие «сияющему дану».

      Мужик взглянул на меня каким-то странным, растерянным, словно бы непонимающим взглядом, но ответил быстро и без запинки:

      – Так мы, господин сияющий дан, и есть полукхметы… Мы ж земельку-то у нашего господина, могучего дана Когга арендуем… Правда, маловато земельки он нам дает, даже… это… дома поставить негде…

      – Значит это вот и есть ваша… родная деревня?.. – Чуть удивленно проговорил я,