Поющие в интернете (сборник). Владимир Тучков

дотянут до вашей старости?» – «Нет, конечно, – задумчиво ответил Сергей. – Этих я скоро поменяю. Куплю им по квартирке, отвалю деньжат за честную службу и найму новых. Потому что мой отец всегда должен быть сорокалетним. С ним мне и умирать не страшно будет».

      – Но ведь от старости до смерти могут пройти долгие годы. Не скучно ли вам будет с абсолютно чужими людьми? – поинтересовался я.

      – Да вы что? Это же самые родные для меня люди. К тому же меня горничные любят. Будут для меня самыми лучшими мамками. Не только за мою щедрость, а очень уж много у нас с ними общего. Этих я нипочем не отпущу. Буду ездить в коляске, в смысле, в конной, писать мемуары, которые, уверяю вас, потрясут основы. Мне много чего есть сказать.

      – Ну, а ваше состояние, его куда? – не смог я сдержать неделикатного вопроса, который у меня, как у небогатого человека, постоянно вертелся на языке.

      – Дом отдам под сиротский приют. Собственно, в завещании я это уже и написал. Не обижу, естественно, и всех, кто за мной тогда будет ухаживать. Ну, а дело… – Сергей, нахмурившись, задумался, – а дело передам в руки какого-нибудь своего конкурента. Родственные капиталы должны сливаться. Это ведь как ненависть и любовь, между которыми лишь один шаг. И я его когда-нибудь сделаю.

      Сергей порывисто встал, давая понять, что разговор закончен. И неистово позвонил в колокольчик. На пороге с готовностью возник свежий «отец», еще не заклеенный пластырем.

      Беспощадный зов крови

      Николай родился в благополучной по советским меркам профессорской семье. Отец с утра до позднего вечера читал лекции, диагностировал, оперировал. Мать тоже занималась чем-то милосердным при кафедре полостной хирургии 1-го меда. Единственному профессорскому ребенку было уготовано то же самое поприще. Однако благие помыслы доброй судьбы были разрушены злым роком. В один прекрасный момент в стенах храма медицинской науки вспыхнула ожесточенная война школ, и отец был оттеснен с передовых позиций отечественной полостной хирургии. С уже достаточно пожилым профессором случился апоплексический удар. И вскоре его не стало.

      Николай, который на следующий год после семейной трагедии должен был поступить в медицинский институт, экзаменов не выдержал. То же самое случилось и год спустя. Затем Николай, отмазанный от армии матерью, предпринял третью попытку продолжить семейную традицию. Однако и на сей раз научная чернь отыгралась на юноше за годы добровольного раболепия перед его отцом.

      Николай твердо сказал «на хрен!» и с изумлением начал озираться вокруг. В Москве кипела уже совсем иная, незнакомая жизнь. С новыми ориентирами и ценностями, с совсем иными масштабами и умопомрачительными возможностями. Это было совсем не похоже на те перспективы, которые сулила Николаю незадавшаяся медицинская стезя.

      Вскоре подвернулся случай вскочить на подножку экспресса, уносящего избранных не в светлое, как говорили в старину, а в блистательное будущее. Николай перед