После меня. Линда Грин

спрашивает он.

      Я киваю, боясь что-либо говорить, потому как подозреваю, что все мои зубы в шоколаде.

      Он берет свою ложку и тоже пробует.

      – Супер, – говорит он.

      – Всегда выбирай то, что ты выбрал бы, когда тебе было двенадцать лет от роду, – говорю я ему.

      – Ты выбрала бы грибы с чесноком, когда тебе было двенадцать лет?

      – Да. Мой папа – повар. Я привыкла к чесноку еще с тех пор, когда только начала ходить. Он говорил, что не хочет, чтобы я была одной из тех детей, которые не едят то, что едят их родители. Он наполовину итальянец, – добавляю я. – Это многое объясняет.

      – Так что, у тебя знойная итальянская фамилия? – спрашивает Ли.

      – Нет. Моя фамилия – Маунт. В школе моя фамилия считалась забавной. У папы итальянкой была мама, а не отец. Тем не менее у меня дурацкая фамилия.

      – Но ты зато переняла у него средиземноморскую внешность.

      – Только глаза. Все остальное – от мамы.

      – Тогда она, должно быть, красивая женщина, – говорит Ли.

      Я упираю взгляд в стол.

      – Она умерла, – говорю я. – Семь лет назад. От рака. Но она и вправду была очень красивая. Во всех отношениях.

      – Мне жаль, – говорит Ли.

      – Ничего-ничего.

      Я тянусь рукой к своему стакану, но он перехватывает мою ладонь.

      – Я говорю искренне. Мне очень жаль. Я не знал. Тебе, по-видимому, было очень тяжело.

      – Спасибо за сочувствие, – говорю я, пытаясь удержать себя в руках. – Я пережила это – и это все, что я могу сказать. И все еще тоскую по ней.

      – У тебя близкие отношения с отцом?

      – Думаю, да. Я все еще живу вместе с ним. Смерть мамы стала для нас обоих тяжелым ударом.

      Я больше не собираюсь говорить об этом. Меня удивляет, что я уже так много сказала. Обычно я не очень много о себе рассказываю – по крайней мере, людям, с которыми недавно познакомилась. Наверное, я сделала это потому, что знаю: он станет важным человеком в моей жизни. Во всяком случае, если верить моей страничке в «Фейсбуке».

      – А твои родители? – спрашиваю я, желая сменить тему.

      – Разведены, – говорит он. – Мама по-прежнему живет в Горсфорте, в пригороде Лидса, где я вырос. Я вижусь с ней пару раз в неделю. Она готовит мне по воскресеньям жаркое.

      – А папа?

      Ли качает головой:

      – Я его с тех пор почти не видел.

      Мне хочется порасспрашивать его, но у меня возникает ощущение, что Ли не хочет об этом говорить. Я вдруг осознаю, что он все еще держит мою ладонь в своей. Мне это приятно. Мне кажется, что так и должно быть.

      Он все еще держит мою ладонь в своей, когда мне вдруг приходит в голову посмотреть на часы.

      – Вот черт!.. – говорю я. – Мне пора идти. Последний поезд домой – через десять минут.

      – Если хочешь, я отправлю тебя на такси, – говорит Ли.

      – Нет, не надо. Я поеду на поезде.

      Ли просит принести счет и платит по нему наличными еще до того, как я успеваю предложить оплатить половину.

      – Спасибо, –