Разные бывают люди. Охотник Кереселидзе (сборник). М. И. Ибрагимова

садитесь и вы, поужинаете с нами, – предложил немец.

      – Спасибо. Вот разве только хлебушка заграничного попробовать. – Дарья Даниловна взяла два кусочка – белого и серого. – А этот, должно быть, ржаной, – заметила старуха, жуя серый хлеб.

      – Да вы ешьте больше, не стесняйтесь, вот фарш колбасный, курятина тушёная.

      – Не ем я мясного, но, если дозволите, возьму колбаски для детей, они, бедолаги, поди, и вкус колбасы забыли. – Говоря это, Дарья Даниловна взяла четыре кусочка колбасы, подошла к печи, подала детям и Анке.

      В это время дверь без стука распахнулась и в хату ввалилась, словно огромная копна, довга Аришка.

      – Добрый вечер! Звиняйте за беспокойство, – пробасила она, оскалив большой рот с жёлтыми рядами зубов, похожих на клавиши рояля.

      Денис Иванович кивнул. Старший офицер, как галантный кавалер, поднялся навстречу, а молодой уставился на гостью с нескрываемым любопытством и удивлением, лопоча что-то по-немецки.

      Но Аришка ничуть не смутилась, в свою очередь уставилась на молодого немца и воскликнула:

      – Ишь, какой весёлый!

      Потом обратилась к Дарье Даниловне:

      – Я к вам, тётя Даша, за огоньком, нечем печь растопить, погасли все угли.

      Дарья Даниловна подала Аришке истёртую коробку, в которой оставалось несколько спичек.

      – Садитесь, мадам, – любезно пригласил немец, подвинув гостье стул, и тут же, налив в стопку вина, предложил: – Выпейте?

      – Та што вы, я непьющая, – застеснялась Аришка.

      – Это слабое десертное вино, – объяснил офицер.

      – Довга Аришка! Довга Аришка! – вдруг защебетали детишки, сидящие на печи.

      Аришка насторожилась, косо глянула в сторону печи, потом, сделав свирепое лицо, крикнула:

      – Цытьте!

      Детвора умолкла. Аришка снова заулыбалась и протянула руку к стакану.

      – За что же, мадам, будем пить? – спросил немец.

      Аришка в нерешительности засмущалась.

      – Она у нас не мадам, а что ни на есть мамзель, потому как замужем не была и с хлопцами не водилась, – посчитал своим долгом заметить Денис Иванович.

      Довга Аришка зарделась, опустив глаза.

      – Простите, мадемуазель, ваш тост? – не унимался офицер, находившийся в отличном расположении духа.

      И тут вдруг довга Аришка смело откинула голову и решительно произнесла:

      – Со всей своей удовольствией выпью за здоровье вашего Гитлера!

      Брови старшего офицера дрогнули и сошлись у переносицы, образовав глубокую складку. Светло-голубые глаза сощурились, потемнели, лицо побагровело. Он порывисто встал, резким движением руки вырвал стакан из рук Аришки и поставил на стол. Рука его легла на кобуру пистолета.

      – Вон отсюда! – гневно крикнул немец.

      Застывшая с разинутым ртом, перепуганная Аришка заморгала тяжёлыми веками и стала пятиться к двери. Открыв спиной дверь, она провалилась в темноту ночи.

      – Омерзительное, гадкое существо, – процедил сквозь