Разные бывают люди. Охотник Кереселидзе (сборник). М. И. Ибрагимова

её на засов.

      – Не надо, открой! – сказал Денис Иванович, а потом, указав на печь, приказал: – Забирайся вместе с малыми детьми на печь!

      Анка встала на лавку, стоявшую у печи, подсадив сначала Маняшку, а потом и других меньшеньких, забралась сама и задёрнула занавеску Шаги послышались на крыльце. Дарья Даниловна взволнованно заметалась по комнате и, обратившись лицом к иконе, крестясь, зашептала:

      – Матерь Божия! Благословенна ты в женах, и благословен плод чрева твоего, яко Спаса родила еси душ наших!

      Иисусе Христе – Сын Божий, сохрани и помилуй нас!

      Денис Иванович присел у стола. Когда раздался стук в дверь, громко крикнул:

      – Входите!

      Первым в дом вошёл дед Игнат, за ним – два офицера.

      – Добрый вечер, Чумак! – шутливым тоном приветствовал староста.

      Хозяин поднялся с табурета, что-то буркнул в ответ. Переминаясь с ноги на ногу, виновато поглядывая на Дениса Ивановича, дед Игнат промямлил:

      – Я, конечно, извиняюсь…

      Помолчав секунду, начал уже более смелым тоном:

      – Ты, Денисушка, не серчай на меня… Сам ведь втравил в такое дело… Не думай, что легко мине вертеться промеж двух огней. При исполнении своих обязанностей я вынужден и к тебе доставить на постой двух господинов. – Староста кивнул на старшего по званию и возрасту статного офицера в ладно подогнанной форме.

      Денис Иванович, насупив брови, продолжал молчать. Видя такое дело, дед Игнат снова заговорил:

      – Воны сказывали, что не будут трогать мирян, если мы не станем выказывать сопротивление или не обнаружат связь с партизанами. А что касается Настеньки – баба виновата сама, потому как встретила постояльцев с поднятым в руках холодным оружием – топором. Запамятовала покойница слова, глаголющие – «с сильными не дерись, с богатыми не судись».

      – Прошу прощения, но мне кажется, что господину Чумакову мы не по душе, – вдруг заговорил старший офицер на чистом русском языке, без всякого акцента.

      Денис Иванович с удивлением уставился на немца. Он хотел что-то произнести, но староста опередил его:

      – Нет, нет, Денис Иванович – добрый казак. Я же сказал вам, что это он забрал к себе сирот Понамарёвых.

      – У нас нет оснований для сомнения. Мы пришли, рассчитывая на добропорядочность казака, – заметил тот же немец.

      – Ну что ж, будьте гостями, сидайте, – наконец заговорил хозяин, указав на стулья.

      – Ну вот и слава богу! Я пойду, а вы располагайтесь тут, – сказал дед Игнат, поворачивая к выходу.

      Офицеры, скинув плащи, уселись на стулья. Тот, что владел русским, снова заговорил:

      – Ох и надоело нам не сутками, не месяцами, а годами трястись по дорогам, и всё время в напряжении: в дождь, пургу, под открытым небом, под угрозой обстрела… Вы не представляете, как становится легко на душе, когда над головой есть хоть какая-нибудь крыша, когда можно забыться в коротком сне в тёплом сухом помещении.

      «А кто, по-вашему, в