Имам Шамиль. Книга третья. М. И. Ибрагимова

горцы – милиционеры и всадники, которые стали шутить, скрывая тревогу.

      – В Дагестане нет места, где бы не могли мы пройти, – говорил один.

      – Пройдём, смерть не дождётся нас среди этих снегов! – шутил другой.

      – Даже змея не проползет здесь, один лёд, снег да гранит, только на крыльях можно выбраться из этого плена, – с грустью сказал пожилой солдат.

      – Эй, Газияв! Чует моё сердце, что только ты, бывший скалолаз имама, вырвешься отсюда, а потому завещаю тебе эту красивую плеть, на, бери, – сказал всадник на белом коне, обращаясь к длинноусому Газияву, горцу с соколиным взглядом.

      – А я тебе завещаю серебряный кинжал и этот изящный пояс, – пошутил другой.

      – Не лучше ли сделать так, чтобы ваши ценности ещё послужили вам? – спросил Газияв и добавил: – Ведь рядом со скалолазом идёт землепроходчик. Эй, Ганапи, где ты?

      – Я здесь, – послышалось сверху, оттуда, где топтались проводники.

      – Дорогу нашёл?

      – Ищу…

      – Эй, Ганапи, тебя зовёт генерал! – крикнул стоявший недалеко от Газиява офицер, адъютант Аргутинского.

      – Иду! – Ганапи сел на зад и, съехав немного вниз, спросил: – Где командир?

      – Я здесь, – послышался грубый басок.

      Ганапи посмотрел в сторону и увидел закутанную в башлык до маленьких узких глаз голову главнокомандующего.

      – Я слушаю, ваше благородие, – козырнул Ганапи.

      – Ты знаешь дорогу? – спокойно спросил Аргутинский, глядя исподлобья.

      – Когда-то знал, дважды ходил по этим тропам с шамилевскими отрядами в Закатал, – ответил Ганапи.

      Аргутинский, показав рукой в одну, затем в другую сторону, произнёс:

      – Впереди грозный, почти непроходимый Гудур-Даг, позади не менее тяжёлый и более длинный, заваленный снегом Дульты-Даг. Значит, поворота назад не будет. Если ты вполне уверен, что можешь провести отряд, веди.

      – Когда прекратится снегопад и стихнет ветер, отыщу дорогу, – ответил Ганапи.

      – Дорогой мой, тогда я сам найду её… Важно отыскать теперь, пока мы не превратились в ледяные сосульки.

      – Хорошо, я пойду впереди, – согласился Ганапи и, стараясь ступать твёрдо, стал подниматься вверх по заснеженной глади склона, на котором плясала буйную лезгинку снежная метель.

      И снова молчаливой вереницей медленно двинулись люди, подталкивая и подтягивая друг друга к ледяной вершине Гудур-Дага. Ганапи вывел отряд на вершину Гудура.

      Прекратился снегопад. Горы поражали мощью. Величественная картина безжизненной белизны. Яркосинее небо, прозрачный воздух и высоты, подобные неподвижным кучевым облакам. Солнце, отражённое алмазной пыльцой снежинок, слепило глаза. Идти дальше стало невозможно. Горцы-проводники прибегли к обычному средству – смазали веки порохом, смешав со снегом. Солдаты последовали их примеру. Начался спуск. Ганапи шёл впереди, ощупью угадывая тропу.

      Вдруг в стороне показался отряд: