Веселая поганка. Людмила Милевская

расплодились, так расползлись по свету, они же буквально везде, даже в дорогих пиджаках.

      Я вытащила из кармана ключи и потрясла ими в воздухе.

      – Больше у меня нет ничего, – искренне заверила я. – Это от моего автомобиля.

      – А в другом кармане? – сверля меня подлыми глазками, спросила Каштановая Борода.

      – Там пусто, – заверила я, вывернула второй карман и снова потрясла ключами. – Без острой необходимости никогда не лгу, – с гордостью заключила я, с обидой глядя в потолок, потому что на все остальное смотреть было просто противно.

      Каштановая Борода задумалась и, вероятней всего, поверила бы мне, когда бы не досадная случайность. Зря я так бойко ключами трясла. Совсем забыла, что на них брелок-часы, подаренный мне моим мужем. Женькина страсть к занимательным побрякушкам едва не сгубила меня. Когда я держала ключи над головой и трясла ими, произошла вспышка.

      – Видел? Нет, ты видел?! – завопила Каштановая Борода, победно глядя на Огненную.

      – Что это? Что? – пропищала та.

      – Эта сучка сфотографировала нас! Прямо сейчас! Только что! Говорил же, она из газеты!

      Я уже открыла было рот, чтобы рассказать, что я не из газеты, что эта вспышка вовсе не фотовспышка, что так вспыхивает брелок, когда проходит следующий час моей бездарнейшей жизни, что стукнуло десять, о чем и сообщил брелок, что это прикол тех безмозглых конструкторов, которые его создали, не подумав обо мне…

      Я многое хотела сказать, но не успела; Каштановая Борода откинула одеяло и встала на кровати прямо во весь свой рост, после чего мне какой-то жалкий «братан» показался просто пигмеем. Я уже жаждала встречи с ним. Господи, и что это в самом деле так заупрямилась? Не так уж и страшно падать с этой крыши. И лететь совсем недолго, и наверняка ничего не почувствую. Раз и все. «Вот она была и нету». Ведь наверняка же мгновенно умерла бы, так нет же, надо было мне удирать, и вот результат. Сейчас вызовет своих орлов и те долго будут пытать: кто я и зачем на свет родилась – будто я это знаю.

      – Умоляю! – падая на колени, закричала я. – Давайте сразу разберемся! Жаль не захватила с собой документы, но меня знает народ!

      Этим глупым заявлением я выиграла несколько секунд. Каштановая Борода опешила и спросила:

      – Почему это тебя знает народ?

      – Потому что я писательница. Женская. Сентиментальная. Софья Адамовна Мархалева к вашим услугам.

      Бог ты мой, зачем я это сказала? Уж не такая я там и писательница, чтобы хвастать.

      «Еще и приличного не написала ничего, а уже вот-вот пострадаю!» – подумала я, с ужасом глядя на все, что было под каштановой бородой и ниже.

      А тут еще и Огненная как запищит:

      – Васенька, точно, это она! А я думаю, что-то морда знакомая. А теперь узнала я, это писательница и есть, я на обложке фотографию видела.

      «Говорила же редактору: не надо никаких фотографий, – разозлилась я. – Это опасно. Вот, пожалуйста, будто в воду глядела.»

      – Писательница?! – зверея завопил обладатель каштановой бороды, делая решительный шаг в мою сторону и требуя: – Отдай, сука, пленку!

      Думаю,