Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала. Владимир Чиков

А на каждую твою поездку в чужую страну мы изготовим несколько документов под разными фамилиями.

      Лаура задумалась. Потом сказала:

      – Хорошо, пусть я стану для них Луизой, но для тебя я хочу остаться Лаурой.

      Иосиф улыбнулся ей ангельской улыбкой.

      – Да, милая пташка, я буду называть тебя только Лаурой.

      – А я тебя – грифончиком Родригесом, – рассмеялась она.

      – Да ради Бога! Но своим родственникам и коллегам по работе ничего не говори о моей связи с Коминтерном. Будет лучше, если они ничего не будут знать обо мне…

      – Лучше было бы, если бы ты не посвящал меня в свои политические дела и не подменял бы ими мои и свои чувства. Но я все равно согласна на это, лишь бы быть рядом с тобой.

      Григулевич, не находя нужных слов от переполнившего его счастья, осторожно взял руку Лауры в свою и, трепетно ее поцеловав, с волнением произнес:

      – Я люблю тебя, Лаура…

      С этого дня все его мысли и думы стала заполнять Лаура. Она увидела в нем мучачо[28] своей мечты и готова была ради него пойти на все. Они продолжали встречаться каждую неделю, постоянно тянулись друг к Другу, ощущая тягу такого рода, какую могут испытывать только два любящих сердца. Общение с ним для Лауры открывало окно в большой новый мир – в политику. Ей нравилось, что он разговаривал с ней на равных, корректно и почтительно, уважая и видя в ней личность – это имело для нее огромное значение. Но особенно поразило Лауру, когда Иосиф, расспросив ее о житье-бытье и узнав о том, что на скромной учительской зарплате держится ее семья из двенадцати человек, вручил ей две тысячи песо.

      – Это от меня твоим меньшим братьям и сестрам, – сказал он с легкостью в голосе.

      – А что ты станешь делать, если в следующий раз я попрошу для них такую же сумму? – пошутила она.

      Григулевич достал бумажник и, отсчитав еще две тысячи, сказал:

      – Это, считай, задаток для твоей предстоящей по линии Коминтерна поездки в Нью-Йорк, – слукавил он. – А потом, перед отъездом из Мехико, получишь еще столько же. Так что можешь смело потратить эти деньги на семью…

* * *

      Впоследствии Лаура несколько раз получала от него материальную помощь. Иосиф постепенно оказывал на нее и политическое влияние в нужном направлении, обучал конспирации, способам обнаружения слежки и всему тому, что ей полагалось знать как курьеру и связнику. Жизнь ее от встреч и общения с ним с каждым днем становилась все интереснее. У него тоже.

      В голову ему лезли от счастья разные мысли – все больше самые дерзкие. Одна из них – может быть, послать все к черту, уехать с Лаурой на ранчо отца и заняться там более спокойным делом – фармацевтикой, – навязчиво сверлила его мысль. Он отошел от этой мысли, когда услышал по телефону голос Лауры, позвонившей ему в номер отеля в день их встречи.

      – Хорошо, что ты позвонила. Мне так не хватало тебя эти два дня…

      – А почему у тебя грустный голос?

      – Отвечу стихами очень любимого мною поэта. Послушай внимательно:

      Жмет сердце безотчетная тоска,

      Жизнь

28

Парень.