Лекарь-воевода (части VII и VIII). Николай Кондратьев

отпрянул к стене и начал пробираться к выходу. Позади, около алтаря, произошло какое-то движение. Он услыхал шепот: «Упала, упала!»

      Из кремля он чуть не бежал. Что он наделал, сумасшедший! Конечно, Настенька узнала его! Это она упала там, в соборе. Пришел конец их душевному покою. Нет, нет, здесь оставаться нельзя!..

      Эти мысли подгоняли его. В избе он быстро собрал в суму свой скромный скарб, распрощался с Сорокой, сказав ему, что встретил знакомца и уезжает с ним. Сорока спросил куда, но ответа не разобрал.

      Затем Клим направился к Серафиме. Сказал ей, что из Суздаля уезжает с другом, пришел проститься и возвратить «Травник». Серафима ахнула, прослезилась, принялась бегать по избе, собирать в суму калачей, пареную репу, лук и другую снедь, приговаривая:

      – Родненький! Как же без тебя буду? С тобой-то мне лепо было, сколько премудрых советов узнала!.. Садись-ка, похлебай щец на дорогу… Когда вернешься-то?

      – Не знаю. Скоро не вернусь.

      – О, господи! Досада-то какая! Книга-то мне без надобности. Бери себе, пользуйся, меня вспоминай. Да возвращайся скорей.

      Машинально Клим поел постные щи, поблагодарил за книгу и вложил в руку обомлевшей Серафиме золотой на память. Заворковала, запричитала она.

      Ушел по первой попавшейся дороге, которая убегала на восток. Солнце ярко освещало ему путь, отражаясь в тысячах снежинок, согревая, лаская теплыми лучами его обезображенное лицо. Он шагал и шагал словно в забытьи. Перед ним стояло бледное спокойное лицо Таисии с опущенными веками… Потом всплывало лицо Настеньки в беззвучном крике, охваченное ужасом.

      А он все шел и шел. Потухли снежинки, солнце затянули облака, подул ветерок, побежала белыми змейками поземка. Только теперь Клим осознал, что идет неизвестно куда, что солнце на закате и поземка заметает дорогу.

      Оглянулся. Кругом бесконечное поле, впереди на далеком горизонте синеет лес. Дорога не очень накатанная, ее заметает поземка. Но заблудиться нельзя – по обочинам вешки. Двинулся вперед.

      Наступили сумерки, потемнело небо над приближающимся лесом. Увидел несколько черных точек, движущихся вдоль опушки леса к дороге. Волки! Испытал не страх, а удивление: «Во как! Не погиб от сабель и от стрел врагов, после дыбы остался жив, и вдруг волки! С палкой в одной руке борьба будет короткой. Да может, борьбы вовсе не будет. Устану, присяду отдохнуть, задремлю, и все… Небось сразу за горло…»

      Горько усмехнувшись, взял посох покрепче и зашагал вперед.

      Настенька не упала, только покачнулась, ее подхватили. Придя в себя, огляделась, нет его. Показалось? Нет, это был он… Только в келье, оставшись вдвоем, Настя рассказала Таисии о видении.

      – Вот и сейчас он стоит передо мной. Половина лица его – он, Юрий Васильевич, а с другой стороны – слепец. Шрам синий через все лицо. Нет, нет, не показалось! Одним глазом он так смотрел на тебя! Нет, не плакал. Вот так смотрел… Ну, будто готов схватить тебя и унести…

      – Сестричка! Опомнись, что ты говоришь! О, Господи!