Атаманы-Кудеяры. Николай Кондратьев

его во дворец. Мария стояла посреди горницы в розовом летнике, высоко подняв голову в расшитом кокошнике, презрительно рассматривая стрельца. Позади ее стоял Малайка. Аким снял шапку и низко поклонился. Мария резко спросила:

      – Что нужно?

      – Сотник Юрий Васильевич желает тебе много лет здравствовать, барыня… – начал Аким, но та прервала его:

      – Не ври, стрелец! Он не знал, что со мной говорить будешь.

      Аким будто ничего не слышал:

      – …А также желает боярину Прокофию скорого выздоровления и всем благополучия в жизни…

      – За этим и приехал? – усмехнулась Мария.

      – Так уж издревле повелось, начинать со здравицы, барыня. А дело у нас такое. Государь подарил сотнику коня Лебедя. Так вот…

      Мария, не дослушав, обратилась к дворецкому:

      – Отдай ему коня и чтоб убирался! – Повернулась и хотела уйти.

      – Так вот, – повысил голос Аким. – Сотник Юрий Васильевич кланяется и просит боярышню Таисию принять Лебедя в подарок.

      – Боярышня Таисия подарки от стрельцов не берет! – Барыня остановилась и грозно взглянула на дворецкого: – Коня отдать немедля! А ежели кто пустит еще стрельца во двор, плетьми накажи!

      Аким запротивился:

      – Одного коня не возьму. Государь подарил со сбруей дорогой.

      – Сбрую отдать! И чтоб духа его тут не было. Да смотри, чтоб ни с кем не встречался. Понял? – И ушла.

      Аким недоуменно смотрел ей вслед: откуда такая злоба у бабы… Дворецкий тронул его за рукав:

      – Вот такие дела! Пошли, стрелец.

      Аким взмолился:

      – Мне бы боярина повидать или боярышню!

      – Все, стрелец. Дальше конюшни тебе хода не будет. Пойдем, а то и мне попадет.

      Аким в конюшню не пошел, стоял на дворе и смотрел на окна дворца: не будет ли какого знака. Дворец будто вымер. Дворня и та куда-то разбежалась. Аким готов был совершить какой-нибудь отчаянный поступок, но в голову ничего путного не приходило. А Лебедя уже вывели заседланного. Конь понуро брел к воротам, будто понимая, что его лишают хозяйки. И вдруг из дворца выскочила простоволосая девка и заверещала на весь двор:

      – Не то, не то седло! Боярышня гневается! Назад, назад в конюшню! Там в углу седло! – Девка начала расседлывать. Аким понял ее хитрость и принялся помогать ей. Она скороговоркой прошептала:

      – Версты три проедешь, овражек будет. Направо по овражку к Яузе выйдешь. Подождешь там у обгорелого дуба. – И громко: – Во, во, это самое.

      Доскакал Аким вместе со стрельцом, сопровождавшим его, до овражка. Свернул вправо к Яузе, выехал и удивился: за деревьями виднеется крест церковный и князек дворца тонинского, версты две не будет. Перебрели реку, нашли дуб, расщепленный молнией, обгорелый. Лошадей отводить далеко побоялись, вдруг нападут приспешники Марии, убегать, а то и отбиваться придется. Завели коней в ельник. Аким у дуба спрятался. Ждали.

      Вдруг на берег Яузы две дворовые девки вышли, в простых полушубках дубленых, головы платками повязаны. Аким в одной Таисию признал, только когда та негромко произнесла:

      – Аким,