Шпион, или Повесть о нейтральной территории. Джеймс Фенимор Купер

Разве сэр Генри Клинтон знает Бёрча?

      – Должен знать, во всяком случае.

      – А ты не считаешь, сынок, – спросил мистер Уортон, – что Бёрч может тебя выдать?

      – О нет. Я думал об этом, прежде чем доверился ему; в деловых отношениях Бёрч, по-видимому, честен. Да и зная, какая ему грозит опасность, если он вернется в город, он не совершит такой подлости.

      – По-моему, – сказала Френсис в тон брату, – он не лишен добрых чувств. Во всяком случае, они порой проглядывают у него.

      – О, – с живостью воскликнула старшая сестра, – он предан королю, а это, по-моему, первейшая добродетель!

      – Боюсь, – смеясь, возразил ей брат, – что его страсть к деньгам сильнее любви к королю.

      – В таком случае, – заметил отец, – пока ты во власти Бёрча, ты не можешь считать себя в безопасности – любовь не выдержит испытания, если предложить денег алчному человеку.

      – Однако, отец, – развеселившись, сказал молодой капитан, – ведь есть же любовь, которая способна выдержать любое испытание. Правда, Фанни?

      – Вот тебе свеча, не задерживай папу, он привык в это время ложиться.

      Глава V

      Сухой песок и грязь болота —

      И день и ночь идет охота,

      Опасный лес, обрыв крутой, —

      Ищейки Перси за спиной.

      Пустынный Эск сменяет топи,

      Погоня беглеца торопит,

      И мерой мерит он одной

      Июльский зной и снег густой,

      И мерой мерит он одной

      Сиянье дня и мрак ночной.

Вальтер Скотт

      В тот вечер члены семейства Уортон склонили головы на подушки со смутным предчувствием, что их привычный покой будет нарушен. Тревога не давала сестрам уснуть; всю ночь они почти не сомкнули глаз, а утром встали, совсем не отдохнув. Однако, когда они бросились к окнам своей комнаты, чтобы взглянуть на долину, там царила прежняя безмятежность. Долина сверкала в сиянии чудесного тихого утра, какие часто выдаются в Америке в пору листопада, – вот почему американскую осень приравнивают к самому прекрасному времени года в других странах. У нас нет весны; растительность не обновляется медленно и постепенно, как в тех же широтах Старого Света, – она словно распускается сразу. Но какая прелесть в ее умирании!. Сентябрь, октябрь, порой даже ноябрь и декабрь – месяцы, когда больше всего наслаждаешься пребыванием на воздухе; правда, случаются бури но и они какие-то особенные, непродолжительные, и оставляют после себя ясную атмосферу и безоблачное небо.

      Казалось, ничто не могло нарушить гармонию и прелесть этого осеннего дня, и сестры спустились в гостиную с ожившей верой в безопасность брата и в собственное счастье.

      Семья рано собралась к столу, и мисс Пейтон с той педантичной точностью, какая вырабатывается в привычках одинокого человека, мягко настояла на том, чтобы опоздание племянника не помешало заведенному в доме порядку. Когда явился Генри, все уже сидели за завтраком; впрочем,