Маленький незнакомец. Сара Уотерс

он был какой-то странный. Собираясь что-то сказать, он поднял голову, но поперхнулся и снова откашлялся. Наконец он выговорил:

      – Я жалею, что вчера меня не было с вами.

      – Я тоже, Родди, – ответила его сестра.

      Родерик ее будто не слышал:

      – Не могу избавиться от чувства, что я в чем-то виноват.

      – Всем так кажется, – сказал я. – Мне тоже.

      Он бросил на меня равнодушный взгляд.

      – Мы тут ни при чем, – вмешалась Каролина. – Это все шурин, дурачившийся с клавесином. И если б эти родители держали ребенка при себе… а лучше бы вообще его не приводили…

      Вот так мы вернулись к тому, с чего начали, только на сей раз Каролина, миссис Айрес и я заново пересказали всю эту ужасную историю, каждый в своем, слегка разнившемся от других варианте. Иногда я поглядывал на Рода. Он снова закурил, но табак из плохо свернутой сигареты просыпался ему на колени; он беспокойно ерзал, словно его донимали наши голоса. Но лишь когда он вскочил, я понял, насколько ему нехорошо.

      – Господи, сил моих нет слушать это в сотый раз! – сдавленно проговорил Родерик. – Извините, мама, доктор. Я пойду к себе. Я… прошу прощенья.

      Его качнуло, и я приподнялся с дивана:

      – Что с вами?

      – Все хорошо. – Он поспешно выставил руку, словно удерживая меня на месте. – Не беспокойтесь, я прекрасно себя чувствую, ей-богу. – Родерик выдавил улыбку. – Небольшая слабость после вчерашних событий, только и всего. Я… попрошу Бетти принести мне какао. Хорошенько высплюсь, и все пройдет.

      Каролина встала и подхватила его под руку.

      – Я тебе не нужна, мама? – негромко спросила она. – Тогда я тоже распрощаюсь. – Пряча глаза, она повернулась ко мне. – Спасибо, что зашли, доктор Фарадей. Вы очень внимательны.

      Теперь и мне пришлось встать:

      – Жаль, что вести неважные. Но все же постарайтесь не волноваться.

      – Я ничуть не волнуюсь. – Улыбка ее была такой же вымученной, как у брата. – Пусть говорят что угодно. Обидеть Плута я не позволю.

      Родерик и Каролина вышли из гостиной; пес, ободренный спокойным голосом хозяйки, преданно потрусил следом.

      Я посмотрел на миссис Айрес: сейчас она казалась невероятно усталой. Мы впервые остались наедине, и я подумал, что лучше мне уйти; тем более день получился длинным и я тоже устал.

      Но она слабо махнула рукой:

      – Пожалуйста, сядьте в кресло, а то мне приходится задирать голову.

      Я подошел к камину.

      – Боюсь, вся эта история вас ужасно потрясла, – сказал я, опускаясь в кресло.

      – Да уж, – тотчас ответила миссис Айрес. – Всю ночь не сомкнула глаз и думала о бедном ребенке. Надо же, чтобы такое случилось именно здесь! И потом…

      В смятении она крутила кольца на пальцах, и мне захотелось взять ее за руку, чтобы успокоить.

      – Понимаете, еще я очень беспокоюсь о Родерике, – с трудом выговорила миссис Айрес.

      – Да, он явно не в себе. – Я посмотрел на дверь. – Неужели все это так сильно его расстроило?

      – Вчера