Маленький незнакомец. Сара Уотерс

пронзительный вскрик, который тотчас перешел в тихий булькающий вой (вся эта жуть и сейчас звучит в моей голове). Думаю, бедный пес перепугался не меньше нашего: взбаламутив штору, он выскочил из-под окна, чем на мгновенье отвлек наше внимание. Потом кто-то из женщин, не помню кто, истошно вскрикнул, и чей-то голос – мистера Бейкер-Хайда или его шурина – завопил:

      – Боже! Джиллиан!

      Они бросились к окну, один из них зацепился за ковер и чуть не грохнулся. Звякнул разбившийся стакан – впопыхах кто-то поставил его на край каминной полки, и он свалился в очаг. Сгрудившиеся гости на секунду закрыли от меня Джиллиан, я видел только ее голенькую окровавленную руку и подумал (наверное, из-за разбившегося стакана), что лопнуло оконное стекло, которое порезало девочку и, возможно, собаку. Диана растолкала людей и, взглянув на дочь, завизжала. Вот тогда и я увидел всю картину: кровь шла не из руки, а из рваных лоскутьев, в которые превратились щека и губа девочки. Плут ее укусил.

      Белый как мел, несчастный ребенок оцепенел от шока. Дрожащие пальца Питера растерянно метались возле лица девочки, не решаясь прикоснуться к ране. Не помню, как я оказался рядом с ним, – наверное, сработал профессиональный инстинкт. Я помог Питеру уложить Джиллиан на диван; все совали свои носовые платки, кружевной вышитый платок Хелен Десмонд моментально стал алым. Я, как мог, старался остановить кровь, чтобы разглядеть повреждения, но это было непросто. Подобные раны, особенно у ребенка, всегда выглядят страшнее, чем они есть, однако я сразу понял, что укус скверный.

      – Боже! – повторял Питер Бейкер-Хайд, хватая дочь за руки; Диана рыдала. Мы все перемазались кровью, ярко и страшно блестевшей под светом люстры. – Боже мой! Вы только гляньте!.. – Он растерянно чиркнул рукой по волосам. – Как это произошло? Почему никто… Господи, как это случилось?

      – Теперь это не важно, – тихо сказал я. Зажимая платком рану, я спешно обдумывал план действий.

      – Вы посмотрите…

      – Она в шоке, но угрозы для жизни нет. Придется наложить швы, довольно много. И чем скорее, тем лучше.

      – Швы? – дико посмотрел на меня Питер. Наверное, забыл, что я врач.

      – В машине мой саквояж. Мистер Десмонд, вас не затруднит…

      – Да, конечно, – пролепетал Билл Десмонд и выскочил из комнаты.

      Я подозвал Бетти, которая вовсе не стремилась в первые ряды, а испуганно жалась сзади и была бледна, почти как Джиллиан. Я велел ей вскипятить чайник и принести в кухню одеяла и подушку. Диана неловко прижимала к лицу дочери скомканные платки, ее так колотило, что было слышно, как звякают браслеты. Я осторожно взял девочку на руки и даже сквозь одежду почувствовал, как сильно ее знобит. Темные глаза ее ничего не выражали, лоб был в испарине.

      – Отнесем ее в кухню, – сказал я.

      – Зачем? – вскинулся Питер.

      – Понадобится вода.

      Лишь теперь он понял.

      – Вы что, хотите прямо здесь? Вы спятили! Надо в больницу… или амбулаторию… Где телефон?

      – До